Дезертир - [13]

Все-таки не в силах сдержать кипящий огонь ярости в себе, парень наложил стрелу, нацелив ее в караковый глаз зверя. Тетива слабо тренькнула, а под деревом раздался раздирающий душу вопль.

Испуганная Лялюня затихла на своем дереве в ожидании катастрофы, которая не заставила себя долго ждать: разъяренный «миша» рванул вверх по стволу в обуявшем его желании мести. На честный поединок Иер явно не рассчитывал, и, не теряя времени даром, спустил еще несколько стрел, целясь чисто автоматически в наиболее уязвимые места. Парень уже не следил, которая из стрел пронзила второй глаз зверя, но мишка, будучи полностью ослеплен, с диким ревом свалился в сугроб и, то и дело мотая головой, постепенно сместился в сторонку.

— Бежим! — скомандовал Иер, пытаясь оторвать примерзшие к сосне штаны и разогнуть окоченевшие ноги.

Ляля мигом прекратила ныть и, словно белка, соскочила наземь. В судорожной попытке не потерять из виду парня она рванула вслед за ним в гущу леса, продираясь сквозь необыкновенно цепкие ветви деревьев и словно нарочито вылезшие из-под снега корни. Девушке казалось, будто бы лес специально пытается ухватить ее за одежду и удержать, не позволив скрыться, и с каждым шагом ей становилось все тяжелее сопротивляться этому.

Иер постоянно оглядывался, сетуя на нерасторопность спутницы. Сам он легко перескакивал через препятствия и отводил от глаз пушистые лапы елей и корявые ветви-руки других деревьев, черными скелетами выглядящих на фоне белого покрывала. Тот факт, что, спасаясь от безжалостных когтей свирепого хищника на верхушках сосен, они потеряли уйму времени, никак не давал Иеру покоя: наверняка, в части успели проведать о побеге юноши-охотника и его «возлюбленной» и уже отправили не один отряд на поиски дезертиров. Больше всего пугала мысль, что именно благодаря нечаянно появившемуся медведю они не смогли уйти далеко от части и их теперь, вероятнее всего, обнаружат очень скоро.

Нет, однозначно, бежать вместе с девкой было, по меньшей мере, глупо! И еще этот чертов снегопад прекратился! Если на рев раненого шатуна сбегутся поисковые собаки, то уж там-то они запросто учуют «следы» беглецов — свежие, четкие и даже ни чуточку не припорошенные.

Но страх… это всепоглощающее чувство не позволяло Иеру остановиться даже для того, чтобы подождать медленно, но верно отстающую Ляльку. Он несся сквозь дебри, как загнанный олень. Он спешил оказаться в безопасности, чуть ли не перелетая преграды. Он готов был полжизни отдать за спасение, лишь бы преследователи свернули на ложный след, но надеяться на чудо не приходилось, и Иер, сгребая все оставшиеся силы в тугой комок, бежал, уже не различая ничего вокруг себя.

Лялька кричала, звала юношу, но не получала ответа и продолжала мчаться по его следам. Не выдержав, девушка скинула с себя тулуп. Сразу же стало легче, и Ляля понимала, что это лишь до того, пока она не остановится — потом будет холоднее прежнего. Она уже различала лай собак где-то далеко позади, но знала, что это «далеко» не будет вечным, потому ноги сами собой несли тело, а Ляльке только и оставалось, что подчиниться этому сумасшедшему ритму.

Рев медведя возвестил о его обнаружении, прошло несколько мгновений и он резко стих. Догадаться, каким образом животное «утихомирили», было не сложно. Главное — теперь собаки взяли след.

Иер на бегу вспоминал хитрости, коим его обучал наемник: сплетение отпечатков, маскировка направления и другое — все необходимое для того, чтобы сбить погоню с толку. Для начала юноша резко остановился, огляделся и, заприметив подходящее дерево, вскарабкался по стволу. Прыгать на соседнее в тулупе было несподручно, а потому пришлось расстаться с верхней одеждой. Лишь потом парень удобнее умостился на ветке и изо всех сил сиганул, с мольбами на устах цепляясь за ветку уже другого дерева, вновь соскакивая на землю.

Теперь можно было продолжить гонку. Меняя направление, петляя следы, превращая их в неразборчивую кашицу, Иер заодно искал глазами Лялюню, испытывая нечто похожее на чувство вины за то, что бросил ее. Удивившись самому себе, Иер внезапно осознал, что без девушки ему стало страшнее… но только за себя ли он боялся — так и не понял.

Перемежая свои следы со следами животных, смешивая свой запах с запахом лесных обитателей, юноша уже практически выбился из сил и двигался только лишь на упорстве и безграничном желании жить.

Дабы сбить с толку кобелей, нужно было лишь запрыгнуть на дерево, а чтоб ввести в замешательство и воинов, Иер обстреливал какое-нибудь из близстоящих деревьев, а сам тикал в обратном направлении. Обман рано или поздно раскрывался, но это позволяло юноше выкроить немного времени.

Лялька же бежала, оставляя после себя не просто отпечатки ног, а целую тропу-колею. Девушка уже чувствовала, что долго ей не продержаться, но с упорством, которым может обладать только заяц, видящий неминуемую гибель в виде обрушивающегося на него орла, неслась вперед. Сама Ляля злилась: Иер в который раз оставил ее на растерзание судьбы, вновь бросился спасать собственную шкуру, позабыв о спутнице. А она-то, дура! Верила… чтоб ему пусто было!..