Дейзи Джонс & The Six - [78]

Грэм: Я все думал: «Да соберитесь уже как-то, пока здесь этот чувак!»

Карен: В данной ситуации я бы сказала, что именно Дейзи должна была исправить то, что произошло. А она и не думала ничего делать.

Иона Берг: Но даже с этим, физически ощутимым напряжением в студии группа все равно звучала изумительно. И песни, что они играли, были замечательные. Это вообще всегда отличало The Six, но с появлением Дейзи Джонс у них стало получаться еще лучше. Они делали такую музыку, что, даже услышав их песню первый раз, ты все равно притопывал ей в такт. Это лишний раз свидетельствует о мастерской работе Уоррена Родса и Пита Лавинга. Конечно, надо отдать должное совершенно потрясающим текстам «Дейзи Джонс & The Six», к тому же и всеобщее внимание было, разумеется, приковано к Билли и Дейзи, как это обычно и бывает. Но все же ритм-секция у них была чертовски хороша!

Билли: В какой-то момент я спросил Рода, нельзя ли перенести визит Ионы на другой день.

Род: Встречу с Ионой было поздно переносить. Он уже сидел, смотрел репетицию.

Дейзи: Я не понимала, что за проблемы выдумывает Билли. Мы легко могли бы просто поизображать любезность перед Ионой Бергом.

Иона Берг: После нескольких песен они сделали перерыв, и каждый по отдельности подошли со мною поздороваться. Выйдя на улицу, я угостил Уоррена сигаретой, получив, как мне показалось, неплохую возможность все выяснить.

– Просвети-ка меня: что у вас тут случилось? – спросил я.

– Да ничего, – отозвался Уоррен и слегка пожал плечами, будто не понимая, что я имею в виду.

И я ему поверил. Решил, что и вправду ничего сверхнеобычного не произошло, что так они всегда и работают. Что просто Билли с Дейзи не очень ладят друг с другом. А возможно, не ладили на самом деле и никогда.

Билли: Как раз в тот вечер Ионе захотелось пригласить нас куда-нибудь выпить пива, а я уже пообещал Камилле вернуться пораньше, чтобы помочь купать детей. А потому я попросил Иону перенести посиделки на следующий вечер, и он вроде бы легко со мной согласился.

Эдди: Обычно мы все ставили интересы группы на первое место, а тут Билли срывает нам первый же вечер, когда мы должны были пообщаться с человеком из Rolling Stone для публикации заглавной статьи.

Дейзи: Лично мне показалось хорошей вестью то, что Билли отчаливает. Теперь я могла первая дать интервью, не беспокоясь о том, что он станет маячить рядом.

Иона Берг: Я очень был признателен Дейзи за то, что она дала возможность пообщаться с ней. Ведь нередко пытаешься вникнуть в то, что описываешь, а отдельные участники группы просто не желают с тобой откровенно разговаривать. С Дейзи смастерить сюжет оказалось очень легко.

Род: Дейзи явно не хотела домой. Знаете, как бывает: видишь рядом человека, и сразу делается ясно, что он готов сколько угодно где-то с кем-то тусить, что-то всю ночь отмечать или же всю ночь работать – короче, что угодно делать всю ночь напролет, потому что ему не хочется возвращаться к себе и видеть то, что ждет его дома.

Такой и была Дейзи, когда вышла замуж за Никколо.

Иона Берг: В тот вечер мы всей компанией пошли по заведениям – всей, за исключением Билли. Начали мы с того, что отправились на шоу «Отвязных Брейкеров», что на Сансет-Стрип. И я понял, что Карен с Грэмом спят.

– Так вы, значит, пара?

И Грэм ответил «да», а Карен – «нет».

Грэм: Вот этого я не понял. Я совершенно тогда не понял Карен.

Карен: Я понимала, что мы с Грэмом ненадолго вместе, что это не… Мне это необходимо было всего лишь для того, чтобы существовать в каком-то жизненном вакууме – там, где ничего не значит твоя реальная жизнь, где будущее ничего не значит. Где единственное, что вообще имеет значение, – это то, что мы чувствуем именно в этот день.

Иона Берг: Уоррен, кажется, занимался только тем, что кадрил любую дамочку, возникшую на горизонте. Эдди Лавинг буквально висел у меня на ушах, толкуя про гитарные строи и что-то еще в таком же духе. Пит мог думать и говорить только о девушке, с которой встречался. А потому я решил сосредоточиться на Дейзи. К тому же по-любому именно от нее я и рассчитывал получить больше всего материала.

И вот что я скажу. В те годы большинство народу готово было «улетать» от всего, что только попадалось в руки. Этому никто тогда не удивлялся. И даже для нас, журналистов, не существовало ничего такого, чего нельзя было бы упомянуть на страницах журнала, – а уж тем более такого издания, как Rolling Stone. Писать можно было о какой угодно дури, что все кругом употребляли. Однако по некоторым людям нельзя было сказать, что они нюхают или ширяются веселья ради. Были и такие, кто сидел под кайфом потому, что без него, как им казалось, они просто не смогли бы справиться со своими переживаниями. Я глубоко убежден, что наркотическая зависимость подобных людей – это… самая страшная клетка, в которую не следует вторгаться. Множество журналистов относятся к этому не так, как я. Многие ведут себя иначе, совсем по-другому об этом пишут.

Разумеется, за много лет я не единожды попадал в такие ситуации, когда чувствовал себя вынужденным… или, точнее сказать, когда меня вынуждали в интересах продажи журнала «засветить» такого человека. Поэтому, когда я интервьюировал кого-то с серьезными проблемами по части наркомании, я старался не записывать то, что мне довелось наблюдать, и никому даже не говорил о том, что видел. Это, знаете, из разряда: «Ничего не вижу, ничего не слышу…» Для меня, во всяком случае.