Деяние XII - [180]

От голода, жажды и недостатка кислорода Руслан потихоньку впал в странное сонно-экзальтированное состояние. Словно под воздействием наркотика, сознание его изменилось. Перед ним медленно плыли картины его жизни, порой наполняясь совершенно иными, чем ранее, смыслами. Он перебирал прошедшие события, всматривался в них, пытаясь выстроить в логически непротиворечивое целое. Но картинки рассыпались, как бусы на ветхом шнурке, хаотически мерцая. Он задавался мыслью, не есть ли эта пещера последний тупик, откуда нет выхода, потому что путь его завершён. Но в таком случае он не понимал, зачем шёл и куда. И начинал подозревать, что понимание это ему и не требовалось.

Отрок. Кнехт. Слуга. Долг. Деяние. «Ныне отпущаеши раба Своего».

Никакого ответа на вопрос «зачем» для него не было предусмотрено.

Что думал Кимбел, он не знал. Президент Клаба почти не двигался, часами глядя в одну точку, иногда начиная мычать какую-то мелодию. Глядя на него, Руслан вдруг подумал, что их вражда потеряла всякий смысл. Каждый из них как будто утратил свойства, имевшие значение в мире, откуда они пришли. Здесь не было ни Клаба, ни Артели, ни Игры. Только они двое и полсотни килограммов древнего дерева. Никто не мог спуститься сюда и подтвердить, что они друзья или враги, и рассказать, кто они вообще. Они были, словно эмбрионы в ещё не родившемся, эмбриональном мире. Абсолютно равны. И чужды друг другу. И потому одиноки.

– Как два диска йо-йо, – голос прозвучал во тьме потусторонне жутко.

Руслан вздрогнул и включил фонарь. В руках Кимбела была его игрушка.

– Посмотри. Они совершенно одинаковы и расстояние между ними ничтожно. Но они никогда не соприкоснутся. Разве что если йоха сломается.

Руслан несколько секунд глядел на поблёскивающие стальные диски, потом перевёл глаза на собеседника.

– Кто ты, Кимбел? – тихо спросил он.

Сахиб тихо рассмеялся, и смеялся долго, Руслан даже стал подозревать, что тот сошёл с ума. Но звуки смеха постепенно стали переходить в слова, а слова – в песню.

This is the end, Beautiful friend

This is the end, My only friend, the end

Of our elaborate plans, the end

Of everything that stands, the end

No safety or surprise, the end

I'll never look into your eyes… again[5]

В голосе слышались медитативные металлические нотки, напоминающие звуки варганчика. Монотонная песня несла вдаль, как затягивающаяся под колеса автомобиля змея шоссе.

The end of laughter and soft lies

The end of nights we tried to die

This is the end

Песня достигла пика своей колдовской силы и прервалась. Руслан был потрясён. Он узнал этот голос, но было просто невозможно.

– Ты!

Кимбел опять рассмеялся.

– Прости, друг, захотелось тебя удивить. Да, я был им. Но я не тот, про кого ты читал. Он был одной из моих масок. И вообще «Пинк Флойд» круче…

Руслан всё никак не мог отойти. Узнать, что рядом с ним – покойная звезда заграничного рока, чьи песни с замиранием сердца слушал в скверных записях, пытаясь проникнуть в их смысл, было слишком сильно. Но Руслан давно уже перестал быть простым советским пареньком. И просто принял открытие к сведению.

– Так кто же ты тогда? – вновь спросил он.

– Да Петя же Пёрышкин! – со смехом отвечал Кимбел. – Русь, пойми, я за жизнь носил столько личин, что мне самому трудно разобраться, какая из них моё настоящее лицо. Но Петя мне нравится.

Он задумался и рассеянно сунул руку в карман, вытаскивая табак и бумагу. Посмотрел на них, потом на Руслана.

– Слушай, какая разница, когда мы задохнёмся… Курить очень хочется.

– Давай. Может, хоть говном меньше нести будет, – Руслан достал свои БТ.

Никотин затянул их мозги приятной пеленой. Первым заговорил Кимбел.

– Я изучал твоё досье. Хотя там нечего было изучать. Но я хотел понять, почему именно ты. Все остальные Отроки были выдающимися. Или известными. Или знатными. А ты?

– Откуда я знаю! Да и не все. Чингис был рабом.

– Его отец был почти ханом. Но я не об этом. Ты, может быть, тоже станешь генеральным секретарём КПСС.

– Это вряд ли, – усмехнулся Руслан.

Кимбел кивнул.

– Или не станешь. Ты гляди: жил себе, учился, знать не знал ни о какой Игре, Артели, Клабе… И тут вытаскивают тебя, ничего не понимающего, и бросают, как щенка, барахтаться в воду…

– Убивают отца… – тихо проговорил Руслан.

Рука его потянулась к пистолету, с которым он не расставался. Кимбел не дрогнул, но весь подобрался.

– Ты бы на моём месте сделал то же самое, – проговорил он.

Руслан с удивлением понял, что не хочет смерти человека, который – до него только сейчас дошло – отдал приказ убить его отца. Слишком много трупов было на его пути. Он, конечно, убьёт Сахиба, не задумываясь, но только если это будет необходимо, а не ради мести, как Рудика.

– Может быть, – ответил он. Рука опустилась.

– Я понимаю, почему ты согласился идти в Игру, – осторожно продолжил Кимбел. – В школе душно. А у вас, в Союзе, так вообще… Ты хотел подвигов, приключений, яркой жизни… Я знаю, сам был таким. И меня тоже заманили в Игру.

– Говорят, тебе очень много лет… – в голосе Руслана угадывались вопросительные интонации.

– Да, много, – медленно ответил Кимбел. – Много. Но я всё помню, словно это было вчера. Индия, странствия, учитель… Я был тогда счастлив. Как, наверное, и ты в начале.