Девятый Будда - [13]

— Да, сахиб. Что вам угодно?

— Чай. Я хочу чаю.

— Устранг?

— Нет, мне не нужен чертов устранг! Слабый чай, как пьют индийцы. И принеси мне стакан виски.

— Извините, сахиб, здесь нет виски.

— Тогда найди его где-нибудь, Абдул. На, возьми. — Он протянул мальчику замусоленную рупию. — Шевелись поживее. Быстро, быстро!

Мальчик опрометью вылетел из комнаты, и Кристофер прислонился к стене. Он ненавидел роль, которую ему приходилось играть, но играл он ее потому, что она делала его незаметным. Это буквально убивало его — то, что грубость помогает быть незаметным... и что вежливость по отношению к местному жителю сразу привлечет к нему всеобщее внимание.

Муха по-прежнему жужжала, за окном голос девушки продолжил песню, поднимаясь и падая по мере того, как она выполняла какую-то работу по дому. Со времени прибытия в Калькутту у Кристофера не было времени сесть и задуматься. Путешествие прошло в суете и суматохе: поспешные сборы перед отъездом, неловкие быстрые прощания, утомительная качка, жаркая, бессонная ночь в поезде от Калькутты до Силигури, поездка на пони в Калимпонг. Не было времени даже подумать о том, что он делает. Не было времени все обдумать. Просто мир проносился мимо, вода и песок и молчаливые зеленые аллеи, в которых остановилось время. Но все это время он все острее осознавал, во что ввязался, и тугой узел страха в груди становился все крепче и больше по мере приближения к цели.

Он постоянно думал об Уильяме, пытаясь понять, каким образом его похищение вошло в планы Замятина, какими бы они не были. Кроме его собственной экспедиции в район Кайлас в поисках русских агентов, он не видел никакой связи между собой и этим человеком. Может, Уильям был лишь приманкой, нужной для того, чтобы привести Кристофера к русскому, хотя и непонятно, с какой целью. Это казалось слишком притянутым и нелогичным. Уже не в первый раз он подумал, что, возможно, Уинтерпоул не сказал ему всей правды, или даже, что он мог рассказать ему большей частью вымышленную историю.

Мальчик вернулся с подносом, на котором стоял дешевый видавший виды чайник, треснувшая чашка и маленький стаканчик с жидкостью цвета виски, которая могла быть чем угодно, но только не виски. Рядом стоял низкий деревянный столик, мальчик опустил на него поднос и налил чай в кишащую микробами чашку. Чай был крепким, каким, по мнению индийцев, его любят европейцы. Кристофер пожал плечами: скоро ему придется пить тибетский чай с солью и маслом, так зачем ему воротить нос от лучшего чая Дарджилинга?

— На улице тихо, — заметил он. — Непальцы уже ушли?

— Да, сахиб. Нехорошие люди. Очень бедные. Здесь для них места нет.

— Куда они пошли?

Мальчик пожал плечами. Какая разница, куда они пойдут? Он уже забыл о них, как забывал обо всех, кто не был ему полезен в данный момент. Он повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — остановил его Кристофер. — Ты можешь сказать, как мне найти Нокс Хоумз, приют?

По лицу мальчика быстро пробежала тень, затем она исчезла, и он снова улыбнулся. Хотя улыбка его была фальшивой.

— Приют для сирот, сахиб? Зачем он вам? Там ничего нет, сахиб, ничего, кроме детей.

— Послушай, Абдул, я спросил тебя, как туда пройти, а не что ты думаешь по поводу этого. Как мне найти это место?

В глазах мальчика снова мелькнуло любопытство, а потом он пожал плечами.

— Это очень легко, сахиб. Вы видели церковь?

Кристофер кивнул. Это была самая запоминающаяся часть ландшафта.

— Приют находится в красном здании прямо за церковью. Большое здание. Много окон. Дойдя до церкви, вы сразу увидите его, сахиб. Это все, сахиб?

Кристофер рассеянно кивнул, и мальчик снова повернулся, чтобы уйти. Уже в дверях, наполовину освещенный солнцем, наполовину в тени, он повернулся:

— Вы христианин, сахиб?

Кристофер с трудом понял вопрос. Как для непосвященных европейцев все индийцы были индуистами или мусульманами, так и для подавляющего большинства индийцев все белые были христианами.

— Я не уверен, — ответил Кристофер, думая, правильно ли он ответил. — Я должен им быть?

— Не знаю, сахиб. Вы не похожи на миссионера.

Кристофер нахмурился, но потом понял суть вопроса.

— Ты имеешь в виду приют?

— Да, сахиб.

Кристофер покачал головой.

— Нет, — признал он. — Я не миссионер.

— Но вы направляетесь в Нокс Хоумз?

— Да. А что, туда ходят только миссионеры?

На сей раз головой покачал мальчик.

— Нет, не думаю, сахиб. Туда ходят разные люди. Это очень важное место. Туда ходят важные люди. — И снова странно посмотрел на Кристофера.

— И ты не считаешь, что я выгляжу достаточно важным или достаточно верующим, для того чтобы идти туда, — ты это имел в виду?

Мальчик пожал плечами. Он чувствовал, что зря раскрыл рот. Пререкания с европейцами никогда не доводили до добра.

— Я не знаю, сахиб. Это не мое дело. Извините, сахиб. — Он повернулся и скользнул в поджидавшую его тень.

— Мальчик! — позвал Кристофер.

Мальчик вернулся.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Абдул, — ответил он, произнося имя так, словно оно оставило у него во рту мерзкий вкус.

— Нет, не правда. Ты не мусульманин. И даже если бы ты и был мусульманином, в любом случае, имя Абдул тебе не подходит. Даже я это знаю. Так как тебя зовут?