Девятимильная прогулка - [2]

— Возможно, все это и справедливо для обычных условий, — возразил я, — но существуют и другие варианты. Например, если это говорит солдат в джунглях, то девять миль будут нелегким путешествием, хоть под дождем, хоть без.

— Да, — язвительно откликнулся Ник, — а еще говорящий может быть одноногим. Коли на то пошло, эти слова мог произнести старшекурсник, сочиняющий диссертацию о юморе и начавший с перечисления всего, что нельзя назвать смешным. Ну вот что: прежде чем продолжать, я хотел бы сделать парочку допущений.

— То есть? — настороженно спросил я.

— Не забывай, я рассматриваю эту фразу, так сказать, in vacuo — в пустоте. Я не знаю, кто ее произнес и по какому случаю. Обычно же фразы бывают связаны с конкретной ситуацией.

— Согласен. Так что же за допущения ты хочешь сделать?

— Во-первых, я предлагаю считать, что у говорящего не было намерения шутить и что он действительно совершил эту девятимильную прогулку, причем не ради того, чтобы выиграть пари, или еще чего-нибудь в этом духе.

— Звучит разумно, — согласился я.

— Далее, давай исходить из того, что прогулка совершена здесь.

— Здесь — то есть в Фэрфилде?

— Не обязательно. Просто в этой части страны.

— Согласен.

— Теперь, если ты принимаешь эти допущения, тебе придется согласиться с моим последним выводом насчет того, что говорящий не спортсмен и не человек физического труда.

— Ну ладно, продолжай.

— Следующий мой вывод таков: прогулка была совершена поздно ночью или рано утром. Точнее, примерно с полуночи до пяти-шести часов утра.

— Это почему же? — спросил я.

— Подумай о расстоянии — девять миль. Мы живем в довольно населенных краях. Возьми любую дорогу, и в пределах каждого девятимильного отрезка непременно найдется какой-нибудь транспорт. Хэдли в пяти милях от нас, Хэдли-Фоллс — в семи с половиной, Гортон — в одиннадцати, но Ист-Гортон всего в восьми милях, а по пути в Гортон ты сначала попадаешь в Ист-Гортон. В этом направлении ходят местные поезда, а в другие городки можно добраться на автобусе. Движение на всех шоссе весьма оживленное. Зачем кому-то идти девять миль под дождем, если только дело не происходит поздно ночью, когда нет ни поездов, ни автобусов, а редкие случайные машины боятся рисковать, подбирая на трассе незнакомца? — Может, он не хотел, чтобы его видели, — предположил я.

Ники снисходительно усмехнулся.

— По-твоему, на обочине шоссе он был бы менее заметен, чем в вагоне, где все пассажиры обычно сидят, уткнувшись носом в свою газету?

— Ну хорошо, я не настаиваю, — сдался я.

— Тогда как ты отнесешься к такому утверждению: скорее, он шел в город, чем из него?

Я кивнул.

— Да, это более вероятно. В городе он мог бы найти себе какое-нибудь средство передвижения. Ты исходил из этого, не так ли?

— Отчасти, — подтвердил Ники. — Но вдобавок, тут снова сыграло роль расстояние. Вспомни, человек прошел девять миль, а девять — точная цифра.

— Боюсь, я не понимаю.

На лице Ники вновь промелькнула гримаса раздосадованного школьного учителя.

— Допустим, ты говоришь: «Я прошел десять миль» или «проехал сотню миль»; тогда я подумаю, что на самом деле ты мог пройти любое расстояние от восьми до двенадцати миль или проехать от девяноста до ста десяти. Иными словами, десять и сто — круглые числа. Ты мог пройти ровно десять миль, но с тем же успехом это могли бы оказаться примерно десять миль. Но когда ты говоришь «девять миль», я вправе предположить, что ты назвал точную цифру. Далее, гораздо вероятней, что нам известно расстояние от некоего пункта до города, чем расстояние от города до этого пункта. Спроси, например, любого горожанина, далеко ли живет фермер Браун, и, если этот человек его знает, он ответит: «Милях в трех-четырех». Но спроси у самого фермера Брауна, далеко ли от его дома до города, и он ответит: «Три и шесть десятых мили — я много раз проверял по спидометру».

— Слабовато, Ники, — сказал я.

— Но в сочетании с твоим собственным аргументом насчет того, что в городе он сумел бы найти транспорт…

— Да, этого хватит, — сдался я. — Принимаю. Что-нибудь еще?

— Я только начал входить во вкус, — похвастался он. — Теперь слушай следующий вывод: этот человек шел в определенное место и должен был поспеть туда к определенному сроку. Он не искал помощи — другими словами, отправился в свое путешествие не потому, что у него сломалась машина, и не потому, что рожала жена, и не потому, что кто-то пытался влезть к нему в дом.

— Брось, — сказал я. — По-моему, сломавшийся автомобиль — самая вероятная причина. Он мог знать точное расстояние, если взглянул на счетчик, когда выезжал из города.

Ники покачал головой.

— Вместо того, чтобы тащиться за девять миль под дождем, он лучше прикорнул бы на заднем сиденье или по крайней мере остался рядом с машиной в надежде, что ему поможет кто-нибудь из проезжающих мимо. Вспомни, мы ведем разговор о девяти милях. Как ты думаешь, сколько времени занимает такая прогулка?

— Часа четыре, — предположил я.

Он кивнул.

— Да уж не меньше, тем более с учетом дождя. Мы сошлись на том, что это происходило поздно ночью или рано утром. Допустим, поломка случилась в час ночи. Значит, до города он добрался бы к пяти утра. Это рассвет. На дорогах уже довольно много машин. Чуть позже начинают ходить и автобусы. Если точнее, первые автобусы останавливаются в Фэрфилде около половины шестого. Вдобавок, если бы он просто нуждался в помощи, ему надо было бы идти не до самого города, а только до ближайшего телефона. Нет, у него было в городе конкретное дело и он должен был попасть туда к конкретному сроку, причем до пяти тридцати.