Девять совсем незнакомых людей - [40]

Зои отвернулась от окна. Землянично-светловолосая дама с ярко-красной губной помадой, которой ее отец морочил голову на лестнице. Она поправляла старомодную заколку из черепахового панциря, лицо у нее раскраснелось.

– Привет, – сказала Зои.

– Я знаю, мы не должны говорить, но у меня ощущение, что это стало незапланированным перерывом в благородном молчании Маши.

– Что там происходит?

– Там возникла серьезная неловкость, – сказала Фрэнсис, садясь на один из лавандовых диванов. – Господи, это же один из тех диванов, в которых можно утонуть. – Она подсунула две подушки себе под спину. – Ой-ой, моя спина. – Она поерзала на месте. – Нет, все в порядке. Так лучше. Вы знаете этого человека – такой раздражительный тип с сухим кашлем? Впрочем, не мне об этом говорить. Не подходите ко мне слишком близко – не хочу вас заразить, хотя, думаю, мои микробы приятнее, чем его. В общем, он сильно возмущается, потому что, судя по всему, пытался протащить контрабандой маленькую плитку шоколада, ну и… мне неловко об этом говорить, но они взяли кое-что и из моей сумки, и я чувствовала себя как бы обязанной поддержать этого ворчуна. Ну, то есть это ведь вторжение в частную жизнь, так нельзя поступать, у нас есть права! – Она ударила кулаком по воздуху.

Зои села на диван напротив и улыбнулась при такой экспрессии.

– Но я стушевалась, так как не хотела, чтобы все знали, что я привезла контрабанду, которую конфисковали. Я знаю, что это не эпизод реалити-шоу «Выжившие», но я не хотела вступать в союз с этим человеком, потому что он кажется таким… в общем… и я сказала, что мне тоже нужно подышать воздухом. Думаю, я в жизни не делала ничего смелее.

– Я тоже привезла контрабанду, – сказала Зои.

– Правда? – Фрэнсис оживилась. – Они ее нашли?

– Нет. Если они и обыскивали мою сумку, то контрабанду пропустили. Я ее завернула как подарок для родителей.

– Гениально. И что же это?

– Бутылка вина, – сказала Зои. – Вино очень дорогое. И еще пакетик шоколадных корзиночек «Ризиз». У меня зависимость.

– Вкуснота, – вздохнула Фрэнсис. – Поздравляю. Мне нравится ваша искренность.

– Спасибо, – сказала Зои.

Фрэнсис взяла подушку и обняла ее:

– Я вполне могу десять дней обойтись без вина. Просто я… в общем, не знаю, просто озорничала.

– Мне даже не нравится пить вино, – сказала Зои.

– Вот как. Вы просто хотели доказать, что можете победить систему?

– Я взяла вино, чтобы выпить за моего брата. Ему бы исполнился двадцать один год через несколько дней. Он умер три года назад.

Она увидела неизбежно сочувственное лицо Фрэнсис.

– Ничего, – поспешила сказать она. – Мы не были близки.

Люди обычно испытывали облегчение, когда она говорила это, но лицо Фрэнсис ничуть не изменилось.

– Сочувствую, – сказала она.

– Ничего. Я уже сказала, мы… не очень ладили, – попыталась прояснить Зои.

Не напрягайся! Все уже прошло.

Она вспомнила свою подругу Кару, которая на следующий день после похорон Зака сказала: «Ну, вы хотя бы не были близки». Кара со своей сестрой были неразлейвода.

– Как звали вашего брата? – спросила Фрэнсис, словно это могло иметь какое-то значение.

– Зак, – ответила Зои, и его имя прозвучало как-то странно и мучительно. В ушах зашумело, и на мгновение ей показалось, что она потеряет сознание. – Зои и Зак. Мы были близнецами. Очень претенциозные имена.

– Я думаю, красивые имена, – сказала Фрэнсис. – Но если вы близнецы, значит ваш день рождения тоже через несколько дней.

Зои вытащила лавандовую веточку из вазы и начала ее потрошить.

– Формально. Но я больше не праздную свое рождение в этот день.

Она официально перенесла свой день рождения на восемнадцатое марта. Более приятная дата. Более прохладное, менее беспокойное время года. Восемнадцатого марта был день рождения бабушки Марии, которая говорила, что в ее день рождения ни разу не случалось дождя, может, так оно и было; все говорили, что нужно проверить по архивным данным – вдруг это какое-то явление, отмеченное только бабушкой Марией, но ни у кого так и не дошли руки.

Бабушка Мария всегда говорила, что доживет до ста лет, как ее мать, но умерла через месяц после Зака – его смерть разбила ее сердце. Так сказал доктор, что она умерла от разбитого сердца.

– Зак умер за день до нашего восемнадцатилетия, – сказала Зои. – Мы собирались устроить Зет-вечеринку. Я сказала, что наряжусь Зои. Тогда это казалось очень смешным.

– Ах, Зои.

Фрэнсис подалась вперед, и Зои почувствовала, что ее собеседница хотела к ней прикоснуться, но пресекла поползновение.

– Поэтому я и перенесла свой день рождения, – сказала Зои. – Это типа несправедливо по отношению к отцу и матери – отмечать свой день рождения на следующий день, когда они все еще абсолютно раздавлены после годовщины. Январь для моих родителей – тяжелый месяц.

– Это и понятно, – отозвалась Фрэнсис; ее глаза горели сочувствием. – Для всех вас тяжелый, я думаю. И поэтому вы решили, что неплохо будет… уехать?

– Мы хотели какое-нибудь тихое место. И лечебный пансионат показался нам вполне подходящим, потому что мы все сильно нездоровы.

– Правда? Глядя на вас, этого никак не скажешь.

– Ну, для начала, в моем питании слишком много сахара, – сказала Зои.