Девять совсем незнакомых людей - [33]

А бедняжка Зои – одна и с закрытым ртом в соседней комнате? Хизер и Наполеон впадали в панику, если она слишком долго оставалась одна в своей спальне дома, что случалось часто: ей двадцать лет и нужно готовиться к занятиям. Если из ее комнаты некоторое время не доносилось ни звука, кто-нибудь из них находил предлог войти и проверить, что с ней. Она никогда не жаловалась и никогда не запирала дверь. Но в «Транквиллум-хаусе» не было семейных номеров. Им пришлось забронировать для нее отдельную комнату.

Зои сказала, что ее это устраивает. Она постоянно заверяла их, что ее все устраивает, что она счастлива; она понимала их потребность в таких заверениях. Но она так много работала в последний год, слишком много, мрачно стучала по клавиатуре своего компьютера, словно степень по теории массовых коммуникаций была вопросом жизни и смерти, она заслужила отдых.

Хизер посмотрела на стену, отделявшую их комнату от комнаты дочери, и пожалела, что не может видеть, чем занята Зои. Телефона у нее не было. Двадцатилетним телефон необходим постоянно. Зои становилось не по себе, когда зарядка аккумулятора падала ниже восьмидесяти процентов.

Нельзя так рисковать душевным здоровьем ребенка. Зои стала спать одна, только когда ей перевалило за десять.

Она когда-нибудь прежде останавливалась одна в отеле?

Никогда. Зои ездила на каникулы с подружками, но они никогда не селились поодиночке. По крайней мере, так думала Хизер.

Она порвала со своим бойфрендом, а теперь одна в своей комнате, а с ней только ее мысли.

Бог мой! Сердце Хизер неслось вскачь. Она знала, что преувеличивает. Зои – взрослый человек. Все с ней в порядке.

Наполеон вернулся с балкона, перехватил ее взгляд и снова опустил глаза. Хизер почувствовала, как скрежещут ее зубы. Он будет так разочарован в ней, если она заговорит, не выдержав и пяти минут благородного молчания.

Господи Исусе, это оказалось неожиданно трудным делом! Она не понимала, какое отвлечение предоставляет ей Наполеон своей бесконечной болтовней. Какая это будет ирония судьбы, если окажется, что молчание не по плечу вовсе не ему, а ей.

Им не требовалось молчания, или голодания, или детоксикации. Им требовалась передышка от января. В прошлом январе они оставались дома, и это было катастрофой. Даже похуже той, что произошла за год до этого. Январь казался ей когтистым хищником со злыми глазами, который будет вечно терзать ее маленькую семью.

– Может, уедем на этот раз, – предложил Наполеон несколько месяцев назад. – В какое-нибудь тихое, спокойное место.

– Вроде монастыря, – сказала Зои, но потом ее глаза оживились. – Ой, я знаю – поедем в какой-нибудь лечебный пансионат! Мы понизим папе холестерин.

Школа, в которой преподавал Наполеон, предлагала всему учительскому персоналу бесплатную диспансеризацию в июне, и Наполеону сказали, что у него высокий уровень холестерина, да и давление вызывает беспокойство; то, что он занимается физическими упражнениями, – это здорово, но ему нужно коренным образом поменять диету.

И Хизер набрала в «Гугле» «лечебный пансионат».

«Вам требуется серьезное оздоровление организма?»

Такой была первая строчка на домашней странице сайта «Транквиллум-хауса».

– Да, – тихо ответила Хизер монитору компьютера. – Да, требуется.

Казалось, что «Транквиллум-хаус» предлагает свои услуги людям более высокого социального и экономического статуса, чем можно достичь с жалованьем школьного учителя и акушерки, но в последний раз они толком отдыхали много лет назад, и полученное Наполеоном наследство от деда лежало на срочном вкладе. Они могли позволить себе отдых. Ничего другого они не хотели, ничего другого им не требовалось.

– Ты уверена, что хочешь торчать с родителями в лечебном пансионате целых десять дней? – спросила она у Зои.

Зои пожала плечами и улыбнулась:

– Я хочу проспать все десять дней. Ужасно устала.

Нормальная двадцатилетняя девушка не должна проводить такую большую часть летних каникул с родителями. Значит, Зои не была нормальной двадцатилетней девушкой.

Хизер кликнула по ссылке «забронировать сейчас» и тут же пожалела об этом. Странно бывает: вот тебе кажется что-то таким привлекательным, и вдруг через минуту, когда ты решаешься на покупку, вся привлекательность совершенно пропадает. Но отступать было поздно. Деньги назад не возвращались. Хотели они теперь того или нет, им предстояло десятидневное «очищение».

Она целыми днями занималась самобичеванием. Никакого «преображения» им не требуется. С их телами все в порядке. О них всегда все говорили, что они фанатики физических упражнений. Это место не подходит для Маркони, это место для женщин вроде той, которую Наполеон заболтал на лестнице. Как ее зовут? Фрэнсис. На нее посмотришь – сразу видно: ее жизнь – сплошные ланчи, косметические процедуры и работа мужа.

Она показалась Хизер туманно знакомой, вероятно, потому, что она, Хизер, знала много таких женщин: зажиточные дамочки средних лет, которые ни дня не работали после рождения первого ребенка. Нет, она ничего не имела против них, Хизер они нравились. Она просто не могла слишком долго находиться в их обществе – ее начинала одолевать ярость. Жизнь не оставляла на них ни единой царапинки. Единственное, о чем им приходилось беспокоиться, – это фигура, которой такое количество ланчей не шло на пользу. Поэтому им и требовалось приезжать в места вроде этого, чтобы «перезарядиться» и услышать от специалистов ошеломляющую новость, что если они будут меньше есть и больше двигаться, то потеряют избыточный вес и станут лучше себя чувствовать.