Девять совсем незнакомых людей - [27]
Она испытывала жуткий стыд. Она столько о себе рассказала этому жулику. Как он, вероятно, посмеивался над ней про себя, но вслух всегда говорил с чувством, юмором и отличной дикцией. Он был миражом, нарциссистским отражением ее самой, говорил точно то, что она явно хотела услышать. Она поняла несколько недель спустя после этого, что даже его имя, Пол Дрэббл, вероятно, было выбрано с целью начать акт соблазнения, поскольку подсознательно напоминало ей о Маргарет Дрэббл, одном из ее любимых авторов, о чем она не раз писала и заявляла в интервью на всеобщее обозрение.
Выяснилось, что многие другие женщины планировали свои жизни в качестве мачех Ари.
– Многие дамы оказались в такой же ситуации, что и вы, – сказал детектив.
Дамы. Боже мой, дамы! Она не могла поверить, что она дама. Это унылое, старомодное слово. Фрэнсис от него дрожь пробирала.
Каждый раз он действовал по-новому, но имя мальчика неизменно оставалось Ари, и он неизменно попадал в автокатастрофу, и трагический телефонный звонок всегда поступал посреди ночи. У Пола Дрэббла было много имен, каждое подкреплено тщательно срежиссированным онлайн-персонажем, а потому, когда дамы гуглили своих ухажеров – а они всегда это делали, – они видели именно то, что хотели видеть. Он, конечно, не был другом друга. По крайней мере, в том смысле, в каком это слово понимают в реальном мире. Он играл вдолгую. Открыл аккаунт в «Фейсбуке», изобразил интерес к старинной реставрированной мебели, поэтому его и приняли в фейсбучную группу, которой руководил муж ее университетской подруги. Когда он послал Фрэнсис запрос на дружбу, она уже прочла немало его (умных, острых, лаконичных) комментов к постам ее подруги, чтобы поверить, что он реальный человек в ее обширном кругу общения.
Фрэнсис встретилась с одной из таких женщин за чашечкой кофе. Женщина показала на своем телефоне фотографии спальни с постерами «Звездных войн» на стене, которую она обустроила для Ари. Постеры, вообще-то, были Ари не по возрасту – «Звездными войнами» он не увлекался, – но Фрэнсис оставила это соображение при себе.
Знакомство с мошенником ударило по этой женщине куда сильнее, и Фрэнсис в конечном счете выписала ей чек, чтобы та смогла встать на ноги. Друзья Фрэнсис за головы схватились, когда она сказала им об этом. Да, она отдала деньги еще одному незнакомому человеку, но для Фрэнсис это было способом вернуть утраченную гордость, снова стать собой, восстановить разрушенное этим человеком. Она не надеялась, что благодарственная открытка от подруги по несчастью поможет ей почувствовать себя лучше, но человек не должен совершать благородные поступки только в надежде на открытки.
Когда все закончилось, Фрэнсис собрала свидетельства своей глупости в одну папку. Все распечатки электронных писем, в которых она изливала свое глупое сердце. Открыточки, приложенные к настоящим цветам с фальшивыми изъявлениями чувств. Письма, написанные от руки. Потом засунула папку в шкаф, но при этом, словно бритвой, порезала большой палец о кромку бумаги. Такой крохотный пустяковый порез, и столько боли.
Пальцы массажистки с силой вычерчивали круги. Тепло разливалось по пояснице Фрэнсис. Через отверстие в массажном столе она посмотрела на пол. Увидела ноги массажистки в кедах, на резиновых носах которых кто-то нарисовал маркером цветочки.
– Я влюбилась в интернет-жулика, – сказала Фрэнсис, испытывавшая потребность говорить; массажистке просто придется послушать. – Потеряла кучу денег.
Массажистка ничего не сказала, но хотя бы не повторила своего приказа закрыть рот. Ее руки безостановочно двигались.
– Я не столько расстроилась из-за денег, – нет, расстроилась, я много трудилась, чтобы их заработать, но некоторые теряют в таких разводках все, а я потеряла только… уважение к себе, я думаю, и… мою невинность.
Теперь ее понесло, но остановиться она уже не могла. Она слышала только ровное дыхание массажистки.
– Думаю, я всегда предполагала, что люди – такие, как они говорят о себе, и девяносто девять процентов людей хорошие. Я жила в идеальном мире. Никто меня не грабил. Никто не обманывал. Никто ни разу не ударил меня.
Это было не совсем так. Второй муж один раз ударил ее. Он заплакал. Она – нет. Они оба знали, что их брак в этот момент закончился. Бедняга Генри. Он был хорошим человеком, но они разбудили друг в друге что-то ужасное, у обоих возникло что-то вроде аллергической реакции.
Она вспоминала свои прошлые отношения. Она поделилась своей историей любовных связей с Полом Дрэбблом, а он поделился с ней своей. Он был так убедителен. Вероятно, частично он ей не врал. И это говорит писатель, который зарабатывает на жизнь сочинением подобных историй!
Идиотка, он же, конечно, мог выдумать историю своих любовных связей!
Она продолжала говорить. Лучше говорить, чем думать.
– Я честно думала, что влюблена в этого человека сильнее, чем была влюблена в кого-либо другого. Я была совершенно сама не своя. Но, с другой стороны, ведь любовь – это всегда затуманивание мозгов, правда?
Заткнись, Фрэнсис, ее это не интересует!
– Но в общем все это было очень… – ее голос зазвучал тише, – неловко.
