Девять снов Шахразады - [14]

Увы, неприглядная правда сейчас была видна Герсими более чем отчетливо. И правота Шахразады тоже. Но все же Герсими не могла смириться с мыслью, что странствие по мирам-снам навсегда поглотит ее любимую сестренку и наставницу.

– Шахразада, а ты уверена… Ты уверена, что странствие закончится тогда, когда ты в этом убедишься?

– Нет, – та в ответ улыбнулась. – Наверное, потом мне дано будет выбрать мир, где я буду нужна кому-то или где все только начинается…

– Но эта же цепь странствий бесконечна!

– Значит, я буду жить вечно… И вечно убеждаться в немощности тех, кого мы считаем полом сильным и решительным.

– Сестренка, но, может быть, самый главный подвиг – это обычная простая жизнь годами, десятилетиями вместе? Не распятый на огромном дубе дракон, голова которого украшает главный зал (то еще украшение, думаю), не принесенный к ногам красавицы мешок алмазов размером с голову, а просто жизнь вместе, рядом. Воспитание детей, ежедневная забота о хлебе насущном. Общие печали и общие радости. Спокойная старость рука об руку?

– Нет, моя хорошая. Это не подвиг – так и должно быть на самом деле. Никакого героизма нет в том, что мужчина берет на себя часть забот о семье.

– Я не о том. Я о том, что он не бряцает оружием, а молча делает свое дело. Спокойно и достойно.

– И вновь я тебе скажу нет, сестренка. Это идеальная картина. Хотя в легком бряцании я не вижу ничего дурного. Но мы-то сейчас говорим не о мужчинах вообще, верно?

– Да, сестра, ты пытаешься доказать, что твой муж, Шахрияр Третий, разлюбил тебя…

– Похоже, что именно так… Что не столько разлюбил, сколько привык ко мне так же, как к подсказкам твоего мудрого мужа в диване. А мне меньше всего хочется, чтобы это произошло.

Женщины замолчали. Тягостная тишина обволакивала, затягивала, как омут. Томительно текли минуты, нарушаемые лишь шелестом листвы над головами печально умолкшей Герсими и погрузившейся в невеселые думы Шахразады.

Садилось солнце. Царица не успела и заметить, что совсем близок тот миг, когда она отправится в новое странствие на поиски настоящего рыцаря.

Свиток пятый

Голова у Шахразады, о нет, у Равенны, это она почувствовала сразу, едва не пошла кругом, и она была почти готова опровергнуть слова Лаймона, несмотря на грозящую ей опасность.

– Конечно, все будет так, как вы того пожелаете, ваша светлость, – небрежно заметил Лаймон, – но зачем вешать парня, пока мы не узнаем, есть ли у него сообщники.

Граф хмуро посмотрел на него.

– Пожалуй, ты прав. – Щелкнув пальцами, он приказал своим людям: – Заприте мальчишку в темнице и допросите его.

Равенна (и Равенна… и Шахразада) хотела было возразить, но Лаймон схватил ее за запястье и развернул лицом к себе.

– Прости, любимая. Я как следует с тобой не поздоровался. – Прижав ее к себе, он прошептал ей на ухо: – Если тебе дорога жизнь, молчи.

– Но…

– Один ложный шаг, и ты погубишь всех нас.

Лаймон огляделся и сделал знак оруженосцу, указывая на людей Ворона, которые уводили перепуганного Колина. Тот, кивнув, смешался с толпой. Лаймон был уверен, что сообразительный парень проследит, чтобы мальчишке не причинили вреда.

– Благодарю за то, что спасли мне жизнь, сэр Фэрлиз, – громко сказал Гильдернстерн. – Скажите, какую награду вы хотите. Все, что у меня есть, – ваше.

– Я был счастлив услужить вам, ваша светлость, – сказал Фэрлиз, старательно улыбаясь. – Мне не нужно никакой награды, лишь позвольте присоединиться к вашей армии.

Гильдернстерн просиял.

– Откуда вы родом? И сколько людей под вашей командой?

– Я Фэрлиз Дэнн из Хиллбрейя.

Гильдернстерн снова посуровел.

– Хиллбрей… Это вотчина Падди Дэнна?

– Да, но мой брат умер.

– Я слыхал об этом. И вы теперь наследник?

Фэрлиз бросил на Равенну самодовольный взгляд.

– Видите ли, наследник моего брата – малыш, находящийся под моей опекой.

Равенна ринулась было вперед, но Лаймон не позволил ей сделать и шага.

– Одно лишнее слово, и твой сын останется сиротой, – прошептал он.

Гильдернстерн хлопнул Фэрлиза по плечу так, что тот пошатнулся.

– Ну что ж, мы рады, что вы в наших рядах. Пойдемте и выпьем за нашего нового союзника.

Лаймон оттеснил Равенну в сторону, и они спрятались за рядами пустых скамеек.

– Отпусти меня! – потребовала Равенна, как только они остались одни, но Лаймон и не подумал этого делать. Тогда она принялась бить его по груди кулаками, обзывая такими словами, каких вовсе не положено знать даме. Он дал ей возможность выплеснуть на него свои чувства. Когда же она перестала браниться, он обнял ее и крепко прижал к себе. Равенна разрыдалась. Наконец, подняв голову, она спросила:

– Почему ты дал им увести Колина? Почему не позволил мне заступиться за сына?

– Да потому что Гильдернстерн не отличается здравомыслием. Он не простит мальчишку и не обратит внимания на твои просьбы. Его основная цель – собрать армию. Фэрлиз не только спас ему жизнь, но и предложил людей. Сейчас перевес на его стороне, и глупо с этим спорить.

– Страшно представить, что станет с Колином в темнице.

Но Лаймона сейчас беспокоили совсем иные материи. Он опустился на траву рядом с Равенной. Следовало обдумать слишком многое, а времени для этого было мало. Удручающе мало.