Девять принцев Амбера. Ружья Авалона - [70]

Ганелон долго молчал. Он допил свой бокал, налил по новой. Я все еще смаковал первый бокал.

- А вы слыхали когда-нибудь об Авалоне? - наконец спросил он.

- Да, - ответил я. - Когда-то от бродячего барда довелось мне услышать такую песню: «На берегу реки благословенной заплакали мы, вспомнив Авалон. В руках мечей бесславные обломки, щиты развесили мы на деревьях. Разрушены серебряные башни, в кровавом море скрылись мостовые. Так сколько, сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни…».

- Авалон пал? - удивился он.

- Возможно, певец был помешанным. Я не знаю ничего об Авалоне. Просто запомнились стихи.

Ганелон отвернулся и молчал несколько минут, а потом проговорил дрогнувшим голосом:

- Было, было такое место. И я жил там много лет назад. Не знал я только, что Авалон пал.

- Почему же оставили вы это место? - спросил я.

- Я был изгнан правителем Авалона - колдуном, лордом Корвином из Амбера. Сквозь тьму и безумие послал он меня сюда, чтобы я страдал и умер… о, я страдал, и смерть много раз бродила так близко… Я искал дорогу назад, но никому она не ведома. Я спрашивал у колдунов и даже у плененной твари из Круга, прежде чем мы убили ее. Дороги на Авалон не знает никто. Как сказал поэт? «И все мили, и ни одной», - неправильно процитировал Ганелон. - А вы не помните имя того барда?

- К сожалению, не помню.

- А где находится Кабра, откуда вы держите путь?

- Далеко на востоке, за морем, это островное королевство.

- Есть какая-нибудь возможность нанять там отряд? Я могу заплатить.

Я отрицательно покачал головой:

- Страна невелика, вместо армии - просто ополчение, да и дорога в один конец займет несколько месяцев по земле и суше… И в наемники их не заменишь, народ не слишком воинственный.

- Тогда вы не похожи на своих соотечественников. - Ганелон еще раз внимательно взглянул на меня.

Я медленно тянул вино, а потом ответил:

- Я был инструктором королевской стражи.

- Тогда, быть может, вы согласитесь остаться здесь и позаниматься с моими воинами?

- Я останусь на несколько недель и помогу вам.

С мгновенной строгой улыбкой он кивнул:

- Печально слышать, что дивный Авалон пал… Но если это так, значит, и властелин его, должно быть, мертв ныне… - Он осушил бокал. - Значит, бывают такие времена, когда и демону не защититься… Прекрасная мысль. Выходит, и у нас есть шанс одолеть своих демонов.

- Прошу прощения, - поспешил заметить я, посчитав причину удобной. - Если вы имеете в виду Корвина из Амбера - он не умер, когда все это произошло.

Бокал хрустнул в его ладони.

- Вы знаете Корвина?

- Нет, но слышал о нем, - ответил я. - Несколько лет назад я повстречался с одним из его братьев, парня по имени Бранд. Он рассказал мне тогда об Амбере и о битве - Корвин и его брат по имени Блейз вели целую орду против другого своего брата, Эрика, защищавшего город. Блейз сорвался с горы Колвир, а Корвина взяли в плен. После коронации Эрика его ослепили и заточили в темницу под замком. Там он сейчас, быть может, и пребывает, если уже не умер.

Пока я говорил, Ганелон побледнел.

- Все эти имена - Бранд, Блейз, Эрик, - промолвил он, - я слыхал от него в былые дни. Давно ли вы обо всем этом слышали?

- Года четыре назад.

- Он заслуживал лучшей участи.

- После того как он так обошелся с вами?

- Ну, - ответил Ганелон, - у меня было время поразмыслить… и в общем не то чтобы у него не было причин поступить так со мной. Он был силен - сильнее вас и Ланса, - и умен. Иногда он даже бывал веселым. Уж лучше бы Эрик убил его сразу, а не мучил. Я не люблю его, но моей ненависти поубавилось. Чертяка заслуживал лучшей доли, вот и все.

Мальчик вернулся с корзинкой хлеба. Другой уже снял мясо с вертела и на блюде поставил его посреди стола.

Ганелон кивнул.

- Поедим, - предложил он, поднялся и подошел к столу.

Я направился следом. Во время еды мы по большей части молчали.

Набив желудок до отказа и утопив его содержимое в еще одном стакане слишком сладкого вина, я начал зевать. После третьего зевка Ганелон ругнулся:

- К чертям, Кори, прекратите! Это заражает! - И подавил зевок. - Не пойти ли нам освежиться? - сказал он, вставая из кресла.

И мы пошли вдоль стен, минуя часовых, что вышагивали каждый по своему маршруту. Завидев Ганелона, воины молодцевато приветствовали его, он отвечал дружелюбным словом, и мы следовали дальше. Так мы поднялись на стенку и уселись подышать на каменном парапете, с наслаждением втягивая в себя влажный, полный запахов леса вечерний воздух и глядя на звезды, что одна за одной появлялись на темнеющем небосклоне.

Вдалеке я как будто бы заметил колыхание морских волн. Где-то под нами завела песню ночная птица. Ганелон извлек трубку и табак из кисета на поясе, поплотнее набил ее, высек огонь. В мимолетном отблеске лицо его могло бы показаться сатанинским, если бы его рот кривился иначе. У дьявола - злая ухмылка, а у него она была слишком грустная.

А потом он заговорил, сначала медленно и едва слышно:

- Я помню Авалон. Мое происхождение можно назвать благородным, но благородство и добродетель, увы, не были моими сильными сторонами. Наследство быстро утекло сквозь пальцы и я вышел на большую дорогу, обчищая прохожих. Потом прибился к банде таких же, как и я. Когда понял, что сильнее всех и лучше вожака, чем я, им не найти, то стал командовать шайкой. За наши головы назначили награду… Моя оказалась самой дорогой. - Теперь он говорил быстрее, голос его зазвучал увереннее и даже сами слова его, словно эхо, доносились из прошлого. - Да, я помню Авалон: серебристые тени, прохладные воды… И костры звезд в небе, и всегда весенняя зелень листвы. Молодость, красота, любовь - все это осталось там, в Авалоне. Гордые кони, блестящий металл, нежные губы, темный эль, честь… - Он тряхнул головой. - Однажды стране угрожала война, и правитель объявил прощение всем разбойникам, кто последует за ним на поле боя. То был Корвин. Я последовал за ним на войну. Стал офицером, а затем, позже, вошел в его штаб. Мы выигрывали битвы, подавляли восстания. Потом Корвин вновь мирно правил, а я остался при дворе. Хорошие это были годы. Со временем начались пограничные стычки, но мы неизменно побеждали. Он доверял мне управляться с такими делами. А потом Корвин пожаловал герцогство главе второстепенного рода, на чьей дочери собирался жениться. Я же давно добивался этого герцогства, и он намекал, что однажды сделает его моим. Тут я пришел в ярость и, когда он направил меня во главе своих войск на южную границу, где всегда что-то шевелилось, предал его… Многие из моих воинов погибли, враг ворвался в страну. Лорду Корвину пришлось снова взяться за оружие. Враг был очень силен, я думал, что государство падет - надеялся на это. Но хитрый лис Корвин справился с бедой. Я бежал, меня схватили и поставили перед ним для приговора. Я проклинал его и плевался. Я не склонил головы, я ненавидел даже землю, на которой он стоял… Обреченный может позволить себе сопротивляться до конца и уйти, как подобает мужчине. Корвин сказал, что помилует меня за прошлые заслуги. Я ответил, что он может катиться со своей милостью, и понял, что он смеется надо мной. Он приказал освободить меня и подошел ко мне. Я знал, что он может убить меня голыми руками. И все же попытался сопротивляться - безуспешно. Он ударил меня, один раз, и я упал. А когда пришел в сознание, то обнаружил, что лежу поперек его лошади и привязан к седлу. По пути Корвин все время сердито мне выговаривал. Я не стал пререкаться, но дивные страны сменялись ужасными - тогда-то я и догадался, что он колдун: ведь с тех пор я не встречал никого, кто видел такие края. А потом он объявил «вот место твоего изгнания», освободил, бросил здесь и уехал.