Девять неправильных ответов - [41]

— Принято. Хотя на сей раз я действительно отказываюсь от судебного преследования за вознаграждение.

— Тем не менее вы, безусловно, уже кое-что рассказали вашей прелестной бывшей невесте, мисс Теннент.

Билл вздрогнул, сообразив, что Гей имеет в виду Марджори.

— Она знает меня как Билла Досона. Я сообщил ей, что буду выдавать себя за Лэрри, и ничего более.

— Отлично. Должен вас предупредить, — голос перешел в едва слышное бормотание, — что я намерен отбить ее у вас. Вы улыбаетесь? Но это обязательно случится. В любом случае вы не сможете долго наслаждаться ее чарами, так как скоро умрете. Обещаю одно — ваша смерть не будет грубой и мучительной. Никаких наемных громил, стреляющих из-за угла или душащих, подкравшись сзади. Мои ноги еще достаточно сносно функционируют. Перед смертью вы увидите и узнаете меня. Правда, я не смогу лично доставлять мои… милые шутки. Это было бы слишком утомительно. Вы будете получать их по почте или с посыльным, который не ведает, что творит.

— А как же человек из Скотленд-Ярда? — осведомился Билл. — Старший инспектор Партридж, которого вы поместили в «Герб Виктории», напротив моей квартиры, чтобы следить за мной?

Билл мог бы поклясться, что лицо Гейлорда выражает искреннее удивление.

— Из Скотленд-Ярда?

— Да! Он наблюдал за моим окном в бинокль из окна напротив.

— Очевидно, ваши нервы уже начинают сдавать. Торжественно клянусь, что я не помещал никакого агента ни в «Герб Виктории», ни куда-либо еще.[39]

— Но…

— Неужели, мистер Досон, вы настолько невежественны в области полицейских процедур, что вообразили, будто старший инспектор станет наблюдать за окнами по просьбе частного лица?

Билл задумался.

— Скажите мне вот что, мистер Херст. Я не ваш племянник, а абсолютно посторонний вам человек. Однако вы, кажется, ненавидите меня еще больше, чем Лэрри.

В голосе старика послышались зловещие нотки.

— Гораздо больше, мистер Досон.

— Но почему?

— Сегодня вечером, хотя я и знал, что вы самозванец, вы почти обманули меня. А это не останется безнаказанным.

Билл с отвращением посмотрел на него, но промолчал.

— В довершение всего вы атаковали меня неожиданным залпом риторических вопросов. Вы оскорбили мое достоинство. К тому же в ряде случаев вы превзошли меня в находчивости. Никто не может оставить меня в дураках и продолжать жить.

Биллу хотелось рассмотреть, что таится в маленьких глазках под толстыми стеклами очков. Возможно, Гейлорд Херст — законченный псих, но он умен, изобретателен и настроен по-деловому.

— Пожалуй, мне пора идти, — сказал Билл. — Уже почти без четверти десять, а вам нужно обдумать план моего убийства.

— Он уже давно обдуман.

— Вот как? — Билл не испытывал особой радости. — Это произойдет… быстро?

— В каком-то смысле да, а в каком-то — нет.

— Хотя это едва ли имеет значение. Ладно, я должен бежать.

— Значит, ваши нервы уже на пределе? Но прежде чем вызвать Хэтто, могу я предложить тост?

— Разумеется.

— Тогда за вашу легкую смерть, молодой человек!

— И за ваше как можно более комфортабельное пребывание в аду, сэр, — любезно отозвался Билл.

Он выпил полрюмки шерри-бренди, которое оказалось очень крепким и с горько-сладким привкусом, напомнившим ему… Бросив взгляд на противоположную сторону стола, Билл увидел, что вторая рюмка осталась нетронутой, и ему показалось, будто на губах Гея мелькнула усмешка.

— Хэтто, — обратился Гейлорд к вошедшему слуге, — к сожалению, мистер Лоренс должен нас покинуть. Не возражаешь допить его бренди?

— Конечно нет, сэр, если вы этого желаете. — Взяв рюмку, Хэтто залпом осушил ее и поставил на стол. Биллу почудилось, что Гей вновь сардонически усмехнулся.

— Убери кости в буфет, Хэтто, и отвези меня к входной двери.

Проходя через гостиную, Билл инстинктивно взглянул на чиппендейловский стол.

— Во время твоего следующего визита, Лоренс, ты должен посмотреть мою коллекцию криминальных реликвий. Тебя может заинтересовать пневматическое оружие — не сомнительное духовое ружье, использованное полковником Мораном в одном из рассказов о Холмсе,[40] а современный пистолет «шпандау», специально изготовленный для рейдов немецких десантников и позволяющий вести быструю стрельбу с короткого расстояния, издавая только резкий щелчок… Стоп! — Хэтто прекратил толкать кресло. — Вижу, Лоренс, ты смотришь на пузырьки с ядом, на каждом из которых указана формула.

— Я… э-э… ищу мое пальто.

— Я думаю опубликовать книгу (возможно, пятьсот подарочных экземпляров, когда стану лордом Херстом), способную хоть как-то компенсировать всеобщее невежество в области ядов — особенно действующих на кровообращение.

— Но ведь в отношении цианистого калия не существует никаких недоразумений, верно?

— Да, никаких. Зато их более чем достаточно а отношении яда, который содержится в крайнем пузырьке справа, — доброго старого кураре. Считается, будто смерть может причинить даже крошечная доза. А эти смехотворные разговоры об отравленных булавках…

— Послушайте, сэр…

— Предположим, ты хочешь убить друга, нанеся кураре на лезвие его безопасной бритвы в надежде, что он порежет палец. Кураре — густая темно-коричневая жидкость. Одного лезвия недостаточно, а каким образом тебе удастся нанести яд на два или три… Я наскучил тебе?