Девять месяцев - [91]

— Мне тоже так кажется, — согласилась Элис. — Он был скорее… шокирован.

— И озабочен, — добавил Саймон. — Думаю, ему просто нужно время, чтобы подумать.

— Но что он сказал утром? — спросила я его.

Элис с Саймоном обменялись тревожным взглядом, отчего я занервничала.

— Что? — воскликнула я, переводя взгляд с одного на другого.

— Ничего особенного, — ответила Элис.

Саймон замахал рукой:

— Да тут не о чем беспокоиться. — И переключился на ребенка: — Скажи «привет» своему дяде Саймону.

Элис нахмурилась, потом посмотрела на меня, вздохнула и села ко мне на кровать.

— Просто дело в том, что он не ночевал дома эту ночь, я имею в виду у Маркуса с Фионой. Он уехал после обеда, и наутро постель не была смята. Ты единственная, кто видел его этим утром. Мы не говорили об этом Маркусу, потому что не хотели волновать его, — добавила она.

У меня в животе похолодело.

— И что ты думаешь? Где он был?

Наконец Саймон ответил:

— Мы не знаем, мы думали, ты нам скажешь.

После ухода Элис и Саймона пришел педиатр. Он сообщил мне, что мы можем после обеда ехать домой, если я хочу. Я собрала сумку и умудрилась одеться, потом села на постели, не зная, что делать дальше. Я сказала маме, что позвоню ей, когда буду готова ехать домой, чтобы она забрала меня, но мне хотелось дождаться Тома, если он придет.

Я почти не притронулась к еде, а просто сделала несколько глотков холодной воды, которую принесла медсестра. Я покормила ребенка, поменяла ему подгузник и начала одевать его в уличную одежду. Я уже почти надела на него шапочку, как голос за моей спиной сказал:

— Куда-то собираетесь?

Том стоял рядом с моей кроватью. На нем была все та же одежда, в которой он приходил утром. Я посмотрела на него, борясь с желанием прижаться к его груди и укрыться от всего, что произошло между нами. Он, похоже, нервничал, и я заметила, как он теребит карманы джинсов. На мгновение он отвлекся на маленького мальчика, лежащего на постели между нами, в крошечном комбинезоне и белой шапочке со звездой на макушке, которая делала его похожим на маленького волшебника.

Том рассмеялся, глядя на него, и, будто читая мои мысли, сказал:

— Он похож на маленького Гарри Поттера, — и улыбнулся мне. — Холли, — начал он, и я напряглась в ожидании. — Я… ну… я говорил с администратором, и она сказал мне, что ты можешь выписаться в любое время.

Я кивнула:

— Я обещала маме позвонить, когда буду готова, чтобы она забрала нас. Скорее всего, она думает, что меня не выпишут раньше завтрашнего дня. Честно говоря, мне так хочется приехать домой и принять ванну.

Он закачался на каблуках, глядя на меня неуверенно, потом сказал:

— У меня… у меня машина за углом. Хочешь, я отвезу тебя домой?

— Конечно, я бы хотела, — ответила я, отмечая, как вежливо мы общаемся друг с другом. Я чувствовала себя неловко, неестественно.

Я положила ребенка в детское сиденье, накрыла одеялом, а Том взял наши вещи.

— Боже, что там у тебя? — простонал он, удивляясь их весу.

— Это все для ребенка, — ответила я, надеясь, что он не заглянет внутрь и не увидит, как много моих вещей так и остались нетронутыми.

На всем пути до машины мы не сказали друг другу ни слова. Том то и дело останавливался, поджидая, пока я нагоню его. Я изо всех сил старалась идти нормально, а не как Джон Уэйн после того, как упал с лошади. В то же время я пыталась максимально втянуть живот, что было почти так же невозможно, как пытаться остановить прилив.

Когда мы были в матине, я спросила Тома, как себя чувствует его отец, стараясь уменьшить напряжение.

— На самом деле у него все в порядке, — ответил Том, выезжая с больничной парковки. — Я думал, что он будет выглядеть хуже. Но он, похоже, очень быстро идет на поправку. Впрочем этот приступ его напугал, думаю, он хочет, чтобы я как можно скорее занялся семейным бизнесом. Похоже, он совсем отказался от мысли продолжать работу.

— А ты готов к этому? — спросила я, надеясь, что он наконец забудет о своих путешествиях.

Том кивнул и бросил на меня быстрый взгляд:

— Да, и это будет хорошо. Мне кажется, что я уже сам начал задумываться о будущем. — Он снова стал смотреть на дорогу, а у меня защемило сердце. — Папа очень нахваливал тебя, — продолжал он. — Сказал, что ты очень помогала ему и что это ты разыскала меня в Индии.

Я покраснела и отвернулась к окну, буркнув:

— Мне нужно было срочно что-то сделать.

Том замолчал, после этого мы не сказали друг другу ни слова за всю дорогу, пока парковались и разгружали вещи. Том вытащил ключи и направился к двери.

— Подожди-ка, — сказала я удивленно, — а откуда у тебя ключи?

Он продолжал идти к кафе, неся в одной руке кресло с ребенком, в другой мои сумки, а в зубах связку ключей.

— Мэгги дала, — пробормотал он.

— Постой здесь, — попросил он, опуская кресло на порог и указывая мне место рядом. Он поднял вверх сумки, прошел на кухню, потом вернулся, взял ребенка и тоже отнес на кухню. Потом спустился вниз, очень осторожно взял меня под локоть и медленно повел вверх.

Первое, что я увидела, когда вошла на кухню, — это яркие воздушные шарики под потолком. Они все были синие, с надписью «Поздравляем!» на боку. Вниз свисали бледно-голубые ленточки. В квартире было безукоризненно чисто. Полы вымыты, пыль вытерта, журналы с газетами, прежде разбросанные по полу, убраны. На кофейном столике стояла огромная ваза цветов. Очарованная этой картиной, я замешкалась на пороге. На какое-то мгновение мне даже показалось, что это не моя квартира. Я уже несколько лет не видела так много свободного пространства в своей берлоге.