Девять - [2]
— Ого! — обрадовался мужчина, — дело пойдёт.
Он поплевал на руки, посмотрел на женщину, которая улыбнулась всеми морщинами, обхватила мужчину за талию, и взялся за зелёные листья. Девочка одной рукой схватила женщину за платье, а в другой продолжала держать палку. Палка была невкусная. Изо рта закапала слюна.
— Тянем-потянем, — скомандовал мужчина. Они некоторое время напряжённо пыхтели, — вытянуть не можем.
— Тянем-потянем…
Нет, куры не помощницы. Нет.
— Куда ты, Жук? — услышал он Её, — куда?
— Оставь, Машенька, — сказал мужчина вслед, — пустое.
Он уже мчался к забору. Рыжая прекратила себя вылизывать. Некоторое время колебалась, но всё-таки спрыгнула и побежала следом.
Мужчина изо рта выпускал сизый дым и смотрел на трубу, торчащую из крыши. Аист только что пролетел над ними, держа в клюве лягушку.
— Ладно, — мужчина выбросил сигарету, — перекур окончен.
Женщина опять улыбнулась, девочка вцепилась в платье, другой рукой протянула палку.
Кошка недоверчиво потрогала дерево лапой. Он тихо зарычал.
Делай как я!
Кошка решительно впилась в палку клыками.
— Все готовы? — спросил мужчина.
— Да! — радостно крикнула девочка.
— Тянем-потянем…
Лицо у мужчины посинело от напряжения, жилы на лбу вздулись, руки задрожали.
— Вытянуть не можем…, — раздался дружный разочарованный выдох.
Нет, я не побегу. Не побегу. Пусть кто-нибудь другой бегает.
Рыжая отошла в сторону и снова принялась облизываться. Ему показалось, что она улыбается. Это ещё больше разозлило.
Он сделал круг вокруг грядки, свернул в лес и побежал по тропинке. Пару раз подпрыгивал, ловил запах.
Наконец, появились бетонные столбы, и он ринулся прямо через кусты, напролом. Через секунду выскочил на широкую просеку, петляя среди низеньких ёлок.
Где-то здесь. Совсем рядом. Вот.
Он остановился перед норкой.
Она должна быть там. Должна.
Через мгновение появилась острая серая мордочка. Он нежно сжал челюсти, собрался бежать обратно, но притормозил. Вода была совсем близко. Повернул вправо, увидел обрыв, чёрную лужу внизу оврага, светлые глиняные склоны.
Не было никакой огромной пасти, никаких клыков и обманчивого тёплого запаха. Ничего. Глупости всё это, твердо решил он. Бабушкины сказки.
Мышь в его зубах еле слышно попискивала.
Они остановились перед высоким стеллажом. Гмурман взглянул на бумажку, которую держал в руках, посмотрел вверх и повернулся к лейтенанту.
— Здесь? — спросил Жигалко. Гмурман кивнул.
Помещение дышало пылью. Старые микроскопы, портреты раввинов в тяжелых рамах, хронометры в деревянных ящиках, вазы с драконами, столовые наборы, музыкальные инструменты…
Гмурман подкатил лестницу на колесиках.
— Люди уже давно забыли, что они произошли от обезьяны, — он встал на ступеньку, — но кое-какие навыки…, — он взобрался еще выше, — кое-какие навыки сохранились.
Старик принялся стаскивать со стеллажа большой плоский предмет, завёрнутый в мешковину.
— Держите, молодой человек, — сказал он, — оно не летает, оно падает.
Жигалко подхватил прямоугольник и бережно опустил на пол. Гмурман спустился и схватился за печень. На лбу выступили капли пота. Он отдышался, осмотрел предмет со всех сторон.
— Несите, молодой человек, — обратился он к лейтенанту, — это самое то.
Щелкнул выключатель, хлам на стеллажах снова погрузился во тьму.
Они прошли в другую комнату, часть которой занимал прилавок, а на полках лежал такой же хлам, только не пыльный. Старые фотоаппараты, переносные радиоприемники в деревянных корпусах, чашки с портретами забытых вождей, на стенах висели подделки под малых голландцев…
Гмурман полез в карман, достал пластиковую баночку, высыпал две крохотные жёлтые таблетки и отправил их себе в рот.
— Ну что вы стоите, словно ждете, что вас одарят рублём? — спросил он у лейтенанта.
Жигалко спохватился и принялся снимать мешковину.
Картина под стеклом, написанная на зеркале. Так, как в квитанции, выданной ломбардом, Жигалко и не сомневался. На полу сидел человек, опустив голову вниз, черные волосы спадали на лицо. Майка, джинсы, вывернутые ноги в кроссовках. Человек оседал по стене, оставляя за собой длинный кровавый след, рядом лежал пистолет. Мазки точные, аккуратные. Цвета натуральные.
— Оригинально, — сказал Жигалко. в зеркальной стене над трупом отражалась широкое лицо лейтенанта. Он достал расческу из заднего кармана, пригладил взъерошенные светлые волосы.
— Похоже на место преступления, — продолжил он, — только в банке — стена не зеркальная. а пол такой же, коричневые квадраты. и пистолет рядом…
Гмурман бросил короткий взгляд на лейтенанта.
— Очень похоже,— Жигалко полез за телефоном, — Любочка,— сказал он в трубку, — что у нас за кроссовки на штымпуле, что пытался пятьсот четырнадцатое отделение на гоп-стоп… а майка — черная? — он повернулся к Гмурману, — по моему, здесь «Адидас»?
Гмурман пожал плечами.
— Что ты говоришь! Спасибо! — Жиалко спрятал трубку. — Точно «Адидас», — сказал он и шумно вдохнул.
Он еще некоторое время рассматривал картину, сидя на корточках.
— Вы мне не отдадите чудесное произведение под честное слово? — обратился он, — я выдам расписку…
Старик отрицательно покачал головой:
