Девять кругов Ады - [9]

У мужчины иные мотивы, чем у женщины. Там где дамы, как правило, рассудочны, мужчины физиологичны и наоборот. Животный страх и ярость — прерогатива женщины. Хотя мужчины тоже бывают злыми, они не способны на такую ярость, как женщины. При всем своем хваленом тестостероне они не могут разъяриться больше женщины.

От мужчин в нашем мире слишком много требуют. Ты должен, ты обязан… А кому и что он должен? Что-то Родине, маме, жене, дочке… Женщинам. Все-таки наш мир матриархален.

Мужчинам не так много нужно от женщины, и если она не дает им должного понимания и нежности, то мужчина портится. Не надо его занеживать, но и "строить" тоже не лучший путь. Правда всегда где-то посередине…

Запись 27.

Мы во Владике. Странный город, хотя я его и не видела почти.

Савва провожал меня до самой посадки. Познакомился со всеми. Володя как-то нехорошо на него смотрел, мне не понравился его взгляд.

В самолете мне стало смертельно страшно. На взлете даже заплакала. Володя поменялся с моим соседом местами. Весь полет не могла заснуть, не говоря уже о том, чтобы в иллюминатор выглянуть! Вцепилась в его руку, как ребенок какой, так и сидела.

Он что-то рассказывал, пытался обсуждать. Я не помню ни слова — так напугалась.

* * *

Я в мыле, я в нирване. Умру, если не лягу спать.

Запись 28.

По-фигу на самолет. Я спала, как младенец, на плече у Володи. Они с Максимом опять о чем-то поссорились. Ссора их выглядит, как спокойный разговор двух очень образованных людей. Проблема в том, что атмосфера в это время накаляется до такой степени, что молнии не сверкают только чудом. Озон в воздухе чувствуется. После разговора они долго молчат, после чего все снова в порядке.

* * *

Сегодня провели ночь после концерта в баре с Володей. Ему нужно было выговориться. Он много говорил о жене, о том, что он не чувствует с ней связи с того момента, как… что произошло я так и не поняла. Володя говорил что-то о малыше, потом пил, потом читал мне стихи. Пришлось помогать идти до номера.

Я просто сидела на краешке его постели и перебирала пальцами волосы — длинные, светлые. Спать все равно не хотелось.

Я думаю о том, что он говорит. Неужели так важно "чувствовать ее чувства"? Я никогда не отдавала себе отчета, чувствую ли я Савву. Но… Нельзя знать, что человек тебя любит, если не чувствуешь этого. Никакие цветы, конфеты, великие подвиги не смогут пробудить ответную любовь, если ты не чувствуешь любовь к себе… Противоречивая женская логика… А может и не женская, может быть просто моя логика. Я же всегда жадная до этого…

Позвонила Савве. Даже на этом расстоянии я чувствую, что он скучает и ждет меня. После душевного разговора с ним снова вернулась к Володе, так и заснула в кресле.

Запись 29.

На два дня летим в Сочи, передохнем, дадим концерт и уедем в Питер.

Сегодня не смогла удержаться (вот я женщина все-таки), купила себе в магазине платье. Черное, из легкого какого-то материала, в горошек беленький. Боюсь одевать. Мне-то оно нравится, а вот как к нему все остальные отнесутся, не знаю.

* * *

Погода в Сочи ужасная: жара, почти баня, парит чудовищно. Вечером зашел Володя.

— Пойдем, пройдемся?

— Да, конечно, как скажешь.

— Платье надень свое новое.

— Ты откуда знаешь?!

— Видел. Надень, пожалуйста, — подошел и взял за плечи, — Прогуляемся, развеемся. Обещаю тебе, что будет весело!

Я вышла через полчаса, стеснялась ужасно.

— Шикарно выглядишь, Ада, — улыбается.

Вот кого я не чувствую, совершенно не чувствую. Зачем я ему нужна?! Для чего!? Он то рядом, то далеко. Я чувствую себя, как подруга, недостаточно близкая даже. Я ему нужна, кажется…

Долго гуляли по набережной, купили батон и кормили голубей. Когда батон кончился, долго искали убежища от надоедливых птиц — нас в прямом смысле слова атаковали. Володя затащил меня в первый попавшийся магазин, схватил бутыль Хереса и небольшой кусок сыра.

— У нас будет пир, Адуша.

"Адуша" — оставлю без комментариев… Надо ли упоминать, что я как бесчувственное, совершенно охеревшее бревно таскалась за ним и только восхищалась. Так и с Саввой было в свое время, и я заранее знаю, чем это все кончится. Володя еще ничего не знает, а я знаю… Моя кошачья натура уже дает знать себя.

На одной из скамеечек Володя откупорил вино.

— Пьем из горлышка, сыр ломаем — командует, и сам прикладывается к бутылке. Смачная струя хереса выливается изо рта.

— Какой кошмар, и на это мы потратились, а? Кошмар, не пей эту гадость.

Бутыль была отставлена в сторону.

Я кушала сыр и смотрела на море.

Володя подсел поближе и обнял.

— Зачем я тебе? — спросила я.

— Мне с тобой хорошо, — отвечает, — просто хорошо. Во мне обычно столько всего варится, а с тобой я пуст. Это очень приятно.

— Все понятно.

— Что понятно?

— Я нужна тебе, чтобы ты был пустым, — рассмеялась я.

— И не только, — обнимает сильнее, — я уже думал, что совсем потерян, что вся жизнь исчерпалась на чувства. А как увидел тебя мокрую и больную в кафе… Смешно вспомнить. Вошла и так на меня уставилась, как будто приведение увидела!

— Ну, почти так и было.

— Ну-ка, интересно, давай рассказывай.

Я покосилась на бутыль, потому что рассказывать свои сны на трезвую голову казалось невозможным.