Девять граммов пластита - [32]

Минут через десять появилась Серафима Валентиновна – уже без фартука, но с подносом в руках.

– От кофе или чаю не откажетесь? Пироги в печке, но они, я думаю, не поспеют. – Очень милый способ дать гостям понять, что на долгий разговор они могут не рассчитывать. – Вот печенье, конфеты, могу сделать бутерброды.

– Нет, спасибо, мы не голодны, – отказался за них обоих Женя.

Серафима Валентиновна склонилась над чашками, а Кирилл ошалело вспоминал холодную королеву, которая не поднимала глаз на собеседника и бросала слова, словно милостыню. Метаморфозы получались покруче Овидиевых.

– Так чем я могу вам помочь? – организовав все для кофе и придвинув чашки поближе к гостям, Серафима Валентиновна уселась на козетку. Вернее, не уселась даже, а прилегла, закинув обтянутую джинсами ножку на полукруглый валик.

Поза была расслабленной и спокойной. Все выглядело так, будто друзья собрались, чтобы испить кофейку и обменяться сплетнями.

– Вообще-то я уже все рассказала. В тот кошмарный день.

– Хотим уточнить кое-какие детали. – Женя сделал глоток и воспитанно заметил: – Хороший кофе.

– Да, мой кофе хвалят, – жизнерадостно ответила мадам Арциева. – У меня и в кафе варили превосходный, я специально за этим следила…

Сейчас коротенько, минут за пятнадцать, она расскажет, как заботилась о своем бизнесе и как поражена чудовищным преступлением, совершенно невозможным в столь образцовом заведении. Кирилл приготовился слушать бессмысленную болтовню. Он знал: пока не дашь человеку сказать то, что он хочет сказать, на твои вопросы толком отвечать не будут. Но милиционера медленный стиль общения не устраивал.

– То-то и странно, Серафима Валентиновна, – вмешался он.

– Можно просто Серафима, – поощрительно улыбнулась красавица. – А вас я буду называть Евгений и…

– Кирилл.

– Отличное имя, мужчины с таким именем всегда мужественны и оригинальны. Имя много значит в судьбе человека…

– Вернемся к делу. – Женя не поддержал разговор о мистической силе имен. – Контроль, если вам верить, был очень серьезный. Значит, яд мог пронести и всыпать в тесто только служащий. Или у вас другое мнение?

– Право, не знаю, все мои люди работают давно, почти с момента открытия. Я не могу им не доверять. Только один новенький – подсобник, не помню, как его зовут… Но ведь кто-то посторонний тоже мог воспользоваться моментом и…

– Нет, не мог. Замесы на хлеб, пирожные и выпечку идут в разное время и в разных местах. Яд же мы обнаружили везде…

– Да, ума не приложу… Случайный человек не мог знать нашу технологию. – Серафима Валентиновна тоже взяла чашечку и сделала чисто символический глоток.

– Попробуем зайти с другой стороны. Если в своих сотрудниках вы уверены, то, может быть, вам захотели насолить конкуренты?

– В каком смысле – насолить? – вдруг перепугалась мадам Арциева. Она даже ножку с валика сняла. – В каком смысле?

– Ну, ваш бизнес может кому-то мешать.

– Да нет… – Серафима Валентиновна моментально взяла себя в руки и снова стала вальяжной и безмятежной. – О конкуренции и речи быть не может. У каждого своя клиентура, свой сегмент рынка.

– Но ваше предприятие приносит куда больший доход, чем, скажем, пекарня «Дойч», это видно по документам.

– Они не так интенсивно работают, – спокойно ответила Серафима Валентиновна. – К тому же мои булочки вкуснее. И район у них не выигрышный.

– Соседняя улица! – не выдержал Кирилл Айдаров. Ухаживая за капризулей Машенькой, он хорошо выучил магазинную топографию в районе Таврического сада.

– Ну и что? – досадливо поморщилась Арциева. – Многое зависит от конкретных жильцов. На той улице дома не прошли капремонт, там в основном коммуналки. Жильцы не в состоянии платить за качество.

– Хорошо, предположим, публика там победнее, – не унимался Кадмиев, – но вы же не продаете хлеб по десятикратной цене! А судя по доходам, живете раз в десять лучше. Да и ваша благотворительная деятельность…

– Ах, всем она почему-то мешает. Хотя это капитализм с человеческим лицом. Я вообще не понимаю, почему благотворительность должна кого-то волновать. Я плачу налоги до копеечки, плачу своим работникам деньги, кстати весьма неплохие, помогаю культуре и нуждающимся… Почему это вызывает у вас…

– У меня это ничего не вызывает, – невозмутимо перебил ее Кадмиев. – Просто я вычисляю, кому ваше заведение могло показаться бельмом на глазу.

– Я же уже сказала, мои конкуренты тут ни при чем. – Серафима Валентиновна досадливо поморщилась

– Это понятно. Но проверить все равно нужно.

Кадмиев говорил мягко, однако за этой мягкостью чувствовались немалая воля и целеустремленность. Сбить его с курса было нелегко. Впрочем, красавица предприняла еще одну попытку – не интеллектуальную, а кулинарную. Она вдруг всплеснула руками:

– Ой, пироги! – и немедленно исчезла.

– Какие мы добросовестные, – шепнул Кирилл.

– И законопослушные, – подхватил рубоповец. – Прямо-таки идеал. И у плиты, и с калькулятором, и с банковским счетом. Да еще глазу приятно. Героиня журнала «Космополитен»!

Мадам Арциева появилась через минуту – опять в кокетливом фартуке и с огромным блюдом в руках.

– Вот попробуйте. – Она радостно улыбалась. Так и должна улыбаться хлебосольная хозяйка, угощающая дорогих гостей.