Девять драконов - [21]

Викки украдкой взглянула на Вивиан и увидела, как ее темные глаза неотступно следуют за Дунканом. Неожиданно ей захотелось плакать. Ее первая инстинктивная догадка была правильной. Она сразу заметила в нем перемену — он был то непривычно на взводе, то странно умиротворенным.

Ее симпатии сразу же устремились к матери. Да, она пила. Да, ее настроение было переменчивым. Да, она нуждалась в нем, часто была требовательной. Но он мог быть таким же непредсказуемым и требовательным. И это не мешало им жить вместе. Было так жестоко отмахнуться от нее.

Холмы давно исчезли за кормой, а Викки все сидела и думала о своем ужасном открытии. Внезапно она почувствовала себя взрослой: как-то мрачно и зловеще-беспощадно зрелой и ужасно одинокой. Даже когда она пыталась убежать от родителей, надежда на их верность друг другу давала ей силы жить и идти вперед. Она могла идти куда угодно, зная, что там у них все в порядке.

Наконец Дункан передал штурвал Салли и пошел вперед. Викки встала и медленно пошла за ним. Она догнала его на носу. Отец присел на корточки рядом с Ай Цзи и стал снова возиться с кливером.

— Могу я с тобой поговорить?

— Прямо сейчас? Нам нужно понять, почему застряла эта штука.

Он взглянул на нее с легким раздражением. Но то, что он прочел на ее лице, заставило его попросить Ай Цзи сходить за ящиком с инструментами. Викки подождала, пока матрос спустился в люк.

— Ну-с, ваше высочество? Позволь мне сказать прямо: я сыт по горло нью-йоркским гостиничным бизнесом.

— Не бери в голову этот чертов отель! Все не так уж плохо.

— Прости, не понял.

— Вот послушай, что я собираюсь делать, чтобы поправить дела. Если ты захочешь потратить еще деньги, ты будешь в большом выигрыше уже через пять лет. Не бойся, я найду покупателей, если дела пойдут плохо.

Викки едва верила собственным ушам. Неужели в воздухе и впрямь запахло сожжением мостов? Ведь она сделала прорыв в Нью-Йорке одна, наугад. Отец покачал своей большой головой в ворчливом недоверии. Похоже, он не собирался продолжать этот разговор. В его глазах она прочла — он уверен, что она придет в себя.

— Какой бес вселился в вас, ваше высочество? — потребовал он ответа, и при любых других обстоятельствах она бы, наверное, подчинилась ему. Но то, что он наплевал на мать, покончило с его властью над дочерью.

— А в тебя — когда ты взял ее с собой в семейный круиз?

— Кого?

— Не надо меня больше дурачить, это оскорбительно.

— Я не понимаю, о ком ты говоришь.

— Мама знает?

Дункан Макинтош ответил ей взглядом, мрачным и тяжелым, как Гуандунские горы, но когда его разъяренная дочь не дрогнула, он не смог выдержать ее взгляд. Глядя поверх ее головы через всю яхту на кокпит — где сидела мать Викки и Вивиан Ло по-прежнему принимала изысканные позы на палубе, — он тихо ответил:

— Нет, не знает. И я благодарен, что ты оставила все как есть. Ни к чему причинять ненужную боль.

— А как у тебя с прикрытием?

— Что?

— Что подумают все: почему она на борту? Что подумает мама?

— То, что есть на самом деле. Вивиан Ло — ценный служащий в моем штате. Я полагаюсь на нее в переговорах и на ее чертовски хорошие советы — как держать в руках китайцев, как с ними общаться.

— Питер знает китайский.

Питер Макинтош жил в Китае — сначала, когда был студентом, потом — учителем.

— Твой брат белый. Гуйло. Мне неважно, какой он специалист по Китаю, я знаю одно: он всегда будет басурманским бесом, в лучшем случае — забавной зверюшкой в их глазах.

— А Хьюго знает?

— Конечно, нет.

— Что ты хочешь этим сказать: «конечно, нет»? Хьюго твой наследник и последователь. Новый будущий тайпан.

— Он узнает тогда, когда и если ему будет нужно знать, — и не раньше. Я не хочу, чтобы мои дети выбирали между мной и их матерью. Только ты знаешь, и то потому, что так умна.

— Женщины наблюдательны, папочка. У них есть глаза.

— Женщины, черт побери! Я научил тебя наблюдать. Как и многим другим вещам.

— Встречному огню?

— И этому тоже.

— Ах, папа, как ты мог?

Что-то в неожиданной свирепой улыбке Дункана Макинтоша сказало Викки, что он просил прощения.

— Лучше спроси, как бы я не мог, и прежде чем ты это сделаешь, ваше высочество, не забудь, что ты не имеешь права судить.

Викки отскочила, словно он дал ей пощечину. Она думала, что ей удалось загнать разъедающую боль и чувство вины, мучившие ее из-за неудачного замужества и недавнего разрыва со своим парнем, в самый далекий и темный уголок памяти, но отец опять сделал ей больно несколькими намеренно выбранными словами.

— Папа, как ты можешь сравнивать мой развод десять лет назад с тем, что ты делаешь с моей мамой? Джефф был несчастным парнем, за которого я вышла замуж потому, что ты настоял на этом. И я знаю, почему. У его отца был универмаг, который тебе очень понравился. Я была слишком молодой или глупой, настолько глупой, что ты мог манипулировать мной.

— Твоя мать мне сказала, что ты порвала с Родом Дуайером. Сколько протянулось с этим, три года?

— Прекрати! — вспылила Викки. — Все так вышло потому, что я пыталась спасти твой проклятый отель.

— Джефф баловался наркотиками. Род, как мне показалось, пил. С тобой, наверное, забавно жить, как со мной.