Девять драконов - [97]

— Конечно. Это же твоя комната. А мне все равно надо сделать несколько звонков.

Он встал и направился к двери. Закрывая ее за собой, он помедлил в нерешительности, потом обернулся и посмотрел на дочь.

— Ты ведь мне скажешь, если что-то понадобится?

— Да, папа. Спасибо.

Он закрыл дверь и вышел в гостиную. Потом вытащил телефон и набрал номер Дэвида Чу.

— Это Босх. Извините, что так поздно.

— Нет проблем. Как у вас дела?

— Я уже в Лос-Анджелесе.

— Вы вернулись? А что с вашей дочерью?

— Она вне опасности. Как там дела с Чангом?

Чу замялся. Он явно не хотел сообщать плохие новости.

— Ну, в общем, в понедельник его выпускают. Нам нечего ему предъявить.

— А как же вымогательство?

— Сегодня я сделал последнюю попытку уговорить Ли и Лэма. Они отказались подавать официальную жалобу — видимо, слишком боятся триад. Ли сказал, что кто-то уже звонил и угрожал ему.

Босх снова вспомнил о звонке с угрозой, полученной им в пятницу. Он пришел к выводу, что это был тот же самый субъект.

— Значит, утром Чанг выйдет из-под стражи и отправится в аэропорт. Сядет в самолет, и мы никогда его больше не увидим.

— Похоже, Гарри, что так оно и будет.

Босх кипел от ярости.

— Черт бы подрал этих ублюдков!

Тут он понял, что дочь может его услышать. Он вышел на веранду-балкон с тыльной стороны дома, надеясь, что шум машин с проходящей внизу автострады заглушит его слова.

— Они собирались продать моего ребенка. На получение внутренних органов.

— Черт! — ужаснулся Чу. — Я думал, они просто старались вас запугать.

— Да, они взяли у нее анализ крови, и, должно быть, ее кровь подошла какому-то толстосуму, потому что их планы изменились.

— Ну, они могли взять у нее кровь на анализ, дабы убедиться, что она здорова, прежде чем…

Он осекся, сообразив, что этот альтернативный сценарий тоже неутешителен, и сменил тему:

— Она сейчас здесь, с вами, Гарри?

— Я сказал же, что она в безопасности.

Босх понимал, что Чу сочтет этот его уклончивый ответ за недостаток доверия, ну да и пусть. Пережитый Босхом день не очень-то побуждал его к доверчивости. Он тоже постарался сменить тему:

— Когда вы в последний раз говорили с Феррасом или Гэндлом?

— С вашим напарником я не разговаривал с пятницы. С лейтенантом говорил часа два назад. Он тоже хотел знать положение вещей. И тоже зол как черт по поводу происходящего.

Несмотря на полночь, все десять полос проходившей внизу сквозной автострады были забиты. Воздух был свеж и прохладен — приятная перемена после Гонконга.

— Кто будет сообщать в ведомство окружного прокурора о том, что мы выпускаем этого подонка?

— Я собирался позвонить туда утром. Если только вы сами не хотите.

— Не уверен, что буду с утра на службе. Почему бы вам этим не заняться? Но только не звоните туда до десяти.

— Хорошо, но почему именно до десяти?

— Чтобы я успел туда доехать и попрощаться с мистером Чангом.

— Гарри, не делайте ничего, о чем бы пришлось потом пожалеть.

Босх окинул мысленным взором последние трое суток.

— Слишком поздно.

Босх закончил разговор с Чу и теперь стоял прислонившись к перилам и глядел в ночь. Было определенно что-то успокаивающее в домашней обстановке, но он не мог не терзаться мыслями о том, что навсегда утрачено и осталось позади. Словно прожорливые гонконгские духи перелетели вслед за ним через Тихий океан.

— Папа? — услышал он.

Гарри обернулся. В открытых дверях стояла Мэделин.

— Что, детка?

— У тебя неприятности?

— Нет, конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Когда ты говорил по телефону, ты был вне себя.

— Это из-за моего расследования. Оно идет наперекосяк.

— Мне очень жаль.

— Не переживай. Но, послушай, утром мне надо ненадолго съездить в город. Я тут позвоню в одно место, попробую найти кого-нибудь, кто бы побыл с тобой в мое отсутствие. А когда вернусь, мы поедем по магазинам, как я тебе обещал. Идет?

— Ты имеешь в виду, найдешь мне гувернантку?

— Нет… то есть ну да — наверно, так.

— Папа, я обхожусь без подобного рода забот уже с двенадцати лет.

— Да, но это всего год.

— Я уверена, что прекрасно обойдусь одна. Мама давно отпускает меня одну гулять в торговый центр.

Босх заметил, что она употребила настоящее время. Его так и подмывало ответить, что эта идея оказалась на поверку не так уж хороша, но у него хватило ума отложить это до какого-нибудь другого раза. Главное, что теперь ему приходилось думать о ее безопасности прежде всего остального. Могут ли те силы, что похитили ее в Гонконге, добраться до нее и здесь, в его доме, — вот в чем был ключевой вопрос.

Казалось бы, это маловероятно, но если существовал даже малейший шанс, Босх не мог рисковать, оставляя ее одну. Проблема заключалась в том, что он, в сущности, и не знал, кому позвонить. Он не был включен в жизнь местной общины. Он был просто проживающим здесь копом, и его звали лишь тогда, когда возникали проблемы. Но в ином качестве он никогда не общался с соседями. Он не знал, на кого из них было бы безопасно положиться или кто просто окажется лучше, чем какая-то незнакомая нянька по объявлению. Босх был в растерянности и все больше чувствовал, что не сумеет вырастить дочь.

— Мэдди, послушай, это как раз такой случай, когда ты должна проявить ко мне терпение. Я пока не хочу, чтобы ты оставалась одна. Ты можешь находиться в своей комнате, если хочешь — скорее всего в это время ты еще будешь спать из-за разницы во времени, — но я считаю, что в доме вместе с тобой должен находиться кто-то взрослый. Кто-то, кому я могу доверять.