Девять драконов - [13]

— Почему именно сто восемь? Налог с налога? Они что, отсылают добавочные восемь баксов в казну?

Чу не заметил сарказма в голосе Босха и ответил, словно растолковывая непонятливому ребенку:

— Нет, детектив, число не имеет к этому никакого отношения. Позвольте кратко ввести вас в историю вопроса, что, надеюсь, поможет вам понять его суть.

— Сделайте одолжение, — согласился Босх.

— Возникновение триад уходит корнями в историю Китая семнадцатого века. В Шаолиньском монастыре было сто тринадцать монахов. Маньчжурские завоеватели вторглись и перебили всех, кроме пятерых монахов, создавших впоследствии тайные общества, имеющие целью изгнать захватчиков. Так родились триады. Но с течением веков они изменились, отошли от политики и патриотических идеалов и сделались преступными организациями. Во многом, подобно итальянской и русской мафиям, они занялись рэкетом — другими словами, вымогательством и крышеванием. Дабы воздать почести духам зверски убитых монахов, суммы поборов обычно кратны ста восьми.

— Но ведь уцелело пятеро монахов, а не трое, — возразил Босх. — Почему же эти тайные общества назвали триадами?

— Потому что каждый монах основал свою собственную триаду — «Тиан ди гуи» — то есть «содружество небес и земли». Каждая группа имела свой флаг в форме треугольника, символизирующего связь между небом, землей и человеком. Отсюда и пошло их название — «триады».

— Замечательно, и они привезли все это сюда.

— Причем уже очень давно. Но не они привезли эту заразу сюда. Это сделали американцы. Триады прибыли вместе с китайскими рабочими, когда-то завезенными для строительства железных дорог.

— И они прессуют своих же людей?

— По большей части да. Но мистер Ли был религиозен. Вы видели вчера буддистский алтарь в подсобке его магазина?

— Я это упустил.

— Мне пришлось быть там и разговаривать об этом с его женой. Мистер Ли был очень набожным человеком, верил в духов. Для него платить триадам было, вероятно, равносильно тому, что совершать подношение духу, своему предку. Дело в том, что вы смотрите на это как человек посторонний, детектив Босх. Если бы вы были приучены с малых лет к тому, что часть ваших денег должна идти триадам — точно так же, как сейчас вы отдаете деньги налоговой службе США, — то не считали бы себя жертвой. Для него это была просто данность, образ жизни.

— Но налоговая служба США не всаживает три пули вам в грудь, когда вы отказываетесь ей платить.

— А вы уверены, что Ли был убит тем человеком или триадой? — возбужденно воскликнул Чу, указывая на экран.

— Я уверен, что это самая лучшая наводка из имеющихся в нашем распоряжении на данный момент, — парировал Босх.

— А как насчет наводки, полученной от миссис Ли? Я говорю о молодчике из банды, угрожавшем ее мужу в субботу.

Босх покачал головой:

— Тут что-то не сходится. Конечно, я по-прежнему хочу, чтобы она просмотрела фотокартотеку на бандитов и опознала парня, но, думаю, здесь мы понапрасну будем тратить время.

— Не понимаю. Он же сказал, что вернется и убьет мистера Ли.

— Нет, он сказал, что вернется и разнесет ему башку. А мистер Ли был застрелен в грудь. Это не было убийством из ярости, детектив Чу. Картина преступления этому не соответствует. Но не беспокойтесь, мы все равно проверим эту версию, пусть даже это будет пустой тратой времени.

Так и не дождавшись ответа от молодого детектива, Босх указал на отбивку времени на экране.

— Ли был убит в это же самое время ровно неделю спустя. Мы должны допустить не только то, что Ли регулярно платил триадам дань, но и то, что этот человек присутствовал там, когда Ли был убит. Я думаю, это делает его более реальным подозреваемым.

Комната для допросов была очень маленькой, поэтому они оставили дверь открытой. Неожиданно Босх шагнул к двери, прикрыл ее и вновь повернулся к Чу.

— А теперь скажите, имели ли вы вчера какие-либо подозрения на этот счет?

— Конечно, нет!

— Миссис Ли ничего не говорила о выплатах местной триаде?

Лицо Чу приобрело холодное и высокомерное выражение. Он был не столь физически развит, как Босх, но вся его поза говорила о том, что он изготовился к бою.

— На что вы намекаете, Босх?

— Я намекаю на то, что это ваш мир и вы должны были ознакомить меня с ним. Сам я обнаружил это совершенно случайно. Ли сохранил диск лишь потому, что на нем заснят магазинный вор, а не для того, чтобы зафиксировать выплаты дани.

Они стояли друг против друга как противники, их разделяло чуть больше полуметра.

— Знаете, вчера я не был знаком с тем, что могло бы навести на такую мысль, — сказал Чу. — Меня вызвали переводить. Вы не спрашивали моего мнения о чем-либо. Вы намеренно от меня отгородились, Босх. Быть может, если бы вы привлекли меня к расследованию, я бы воспринимал все по-другому.

— Чушь собачья! Вы детектив, а не младенец. Вы можете не испрашивать какого-то особого разрешения для того, чтобы задать вопрос.

— Мне показалось, что с вами как раз требуется соблюдать некие формальности.

— Как прикажете это понимать?

— А так, что я анализирую то, как вы, Босх, общаетесь с миссис Ли, с ее сыном… со мной.

— Ах вот оно что. Старая песня.

— Что сделало вас таким? Вьетнам? Вы служили во Вьетнаме, я угадал?