Девять дней в июле - [40]
Реальность и сны никогда так не совпадут – без зазоров и швов, на какое-то очень счастливое время. Только короткое. Очень короткое. Анекдот из серии – как можно попасть в судьбу. Увидеть лицо, которое мучило с детства только обещанием. Просто. Создать новое соединение. Указать телефон модемного пула. Имя пользователя и пароль. Шесть часов безудержного Интернета. Но сперва нужно купить карточку. А еще раньше сесть за пиво с Севкой. И закончить водкой. Потому что он вечно задает вопросы. Вроде простые. Например: чего тебе не хватает… э-э-э? Если это… есть дом, ужин там… дети? Если жена… ну вполне… это… не коряга? Да еще любимая дочь? Сам же говоришь… красавица в три года, да… Белокурые волосы и ямочка на подбородке. Сам же утверждал, что она – главнее всех баб в твоей жизни. Никто за язык не тянул. Ты же того… столько раз рассказывал, как первый раз в лес ее поведешь… Как каждый куст покажешь… Каждый след… Ты же ее фотографии и рисунки в сумке таскаешь… Такого что-то с сыном у тебя не припомню… Извини, конечно, но почему?.. Он ведь так… это… на тебя похож?
И для начала ты запутаешься в этом. Объясняя, как можешь, что сын – он вроде как Светкин. Она родила его, чтобы привязать тебя. Что тогда ты не хотел. Не был готов. Совсем не думал об этом. Хотя – неважно. Проехали.
А Севка свое – зачем тебе эта дурацкая работа… а? Обналичивать чьи-то фиктивные банковские векселя? Это… зиц-председатель Фунт, понимаешь… А если того… подставят? А если срок? Из-за денег? Но они вроде… тебе никогда особо не упирались, ведь так?
– Так. – И начать издалека. Как ты еще в 20 лет в своем поселке выводил среди ночи из сарая старенький мотоцикл. И гнал за тридцать километров к вышке, стоящей на краю леса. Забирался на нее и просто курил. Смотрел на звезды, если они были. На кромку леса. На огни на том берегу пруда. И не знал, что с собой делать. Что делать с этим? Потому что – звезды и небо. Звезды и небо, а ты – человек. Всего лишь. Потому что другие – кто умеют – пишут от этого стихи. Рисуют картины. Ты не умел. И что было делать с ЭТИМ – таким пронзительным ощущением жизни, за которым сразу дышит смерть? Ослепительно-прекрасная. Как вспышка молнии. Как промельк бритвенного лезвия за минуту до удара. Иногда ты просто плакал. Иногда, если был пьян, – просто орал песни. Или громко читал стихи. Чужие. Есенин и Бунин. Реже Тютчев. Один. На вышке. Выплевывал их в небо. В звезды. В темень. А теперь… Пусть зиц-председатель Фунт. Пусть подставное физическое лицо. Зато нет ощущения давящей ответственности, и есть – легкое ощущение опасности. Бесцельной и нелепой. Но без нее тяжело почувствовать жизнь. Без нее невозможно. Они сразу тут как тут – оба два – немигающие глаза твоей тоски. С вертикально поставленными зрачками несоприродной тебе твари. Как у тех щук, которые греются в столбах лунного света. Как у чувака на Интернет-карте «Вампир», купленной в тот же вечер. На абсолютно черном фоне – вдалеке – светящийся муравейник города. Узкий серп луны. На переднем – вертикальные зрачки твари. На небритом, ей-богу, чем-то похожим на твое – узком мужском лице.
Шесть часов безудержного Интернета. Потому что ты не просто пьешь. Ты заправляешь бензином свою метлу. Чтобы лететь к звездам. А если сегодня нет звезд? Тогда подойдет и «Лав-майл». Эта свалка человеческих судеб. Все же приключение. 375 человек, которые хотят общаться. 57 в онлайне прямо сейчас. И каждый ищет. Каждый ждет. Для переписки. Любви. Дружбы. Создания семьи и регулярного секса вдвоем. А то и вчетвером. Можно Ж + Ж. Можно М + Ж. Можно М + М. Кто дрочит на ухоженные руки и блестящие волосы. Кто на джинсы. Кто на нижнее белье. Кто на авторскую песню. Кто на фьюжн. Кто ищет рабыню, кто госпожу, кто спонсора, а кто и мужское начало – сочетающее в себе «чувство юмора и серьезность», «ответственность и статность» да еще с присутствием интеллекта. И среди прочих – фотографии Мун. Рыжей Мун. Черной Мун. О себе: «Пишите – поговорим». На вопрос – что ищете: «Пишите – там посмотрим». Увлечение – керамика. 34 года. Разведена. Дочь. Живет в закрытом городе. Энск 72. В итоге 9. При чем здесь нумерология? Хотя… Надо было все проверить. Все. После того как послал ей первое письмо… Например, посмотреть – а не изменились ли линии на твоих ладонях? Потому что они меняются. Проступают вдруг розовыми царапинами под кожей. Может, новые. А может, те, что были всегда и просто ждали своего часа. Когда придет их время обозначить настоящий рисунок судьбы. Твой настоящий портрет. Счастье обретения себя? Себя – оборотня? Рога, копыта, пули из серебра?
А Мун умела читать по руке. Она и мою посмотрела в первую же встречу и промолчала. Мы сидели в кофейне. Мы могли бы сидеть где угодно. А лучше лежать. Потому что с первой же минуты, едва она вошла и села за столик – твари внутри нас зацепились глазами. Выгнули шипастые хребты. Завозили нервно чешуйчатыми хвостами. И двинулись, осторожно принюхиваясь, навстречу. Дрожа от напряжения. Проверяя будто бы в зевке растяжку клыкастых пастей. То ли для укуса, то ли для поцелуя. Если они вообще умеют целовать. Если им вообще понятно слово «нежность». Здесь не будет нежности. Не будет жалости. Не помню, сразу я это понял? Или чуть погодя? Когда с трудом оторвался от ее лица и начал рассеянно собирать взглядом пустяки вокруг. Не кафе – музей моего детства. На полках по стенам все сразу: глупая улыбка мишки. Виниловая пластинка. Футляр от «ФЭДа». Раковина рапана на подставке. Граненый стакан в подстаканнике.
