Девушки в шинелях - [15]
Никогда не забудется Нине и ее подругам полусожженная деревенька Мотовилиха, где у двух березок они похоронили Клаву.
Незадолго до гибели у Клавы объявились земляки — шахтеры. Обычно молчаливая, при встречах с ними она никак не могла наговориться: вспоминали родной Донбасс, пели украинские песни. Когда Клава пела про «садок вишнэвый коло хаты», глаза ее светились радостью, щеки рдели румянцем.
Приехавший из армейской газеты фотокорреспондент запечатлел Клаву на снимке улыбающейся. Одно фото передал на память с нарочным — возвратившимся из госпиталя в батальон сержантом. Да только немного запоздало это фото. И отсылать его было некуда: родные у Клавы погибли тоже…
Отгремели прощальные залпы снайперских винтовок, а девушки все еще стояли у могилы. Они печально смотрели на фотографию, с которой им, как живая, улыбалась их боевая подруга. И от этого становилось еще горше, и слезы ручейками сбегали по их щекам. Декабрьский студеный ветер печально трепал лепту венка, на которой, как клятва, полыхали слова: «Спи, наша боевая подруга Клава. Мы отомстим за тебя фашистам!»
Командование 3-й ударной армии представило Клаву к награде орденом Отечественной войны второй степени посмертно. Приказ о ее награждении зачитал девушкам замполит Булавин, когда они были на отдыхе в запасном полку.
Батальон капитана Рыбина готовился к наступлению. Девушки-снайперы выдвинулись ближе к противнику. Нина с подругами попала в роту капитана Суркова. Командиры взводов ознакомили их с выявленными огневыми точками на участке обороны роты. Одни из взводных, младший лейтенант Деев, оказался рязанцем, уроженцем деревни Захаровна. Аня и Полина обрадовались новому земляку, с которым оживленно делились воспоминаниями о родных краях. Он сказал им, что в их полку есть еще рязанцы — взводные Иван Аксенов и Валентин Ермилов, комвзвода пулеметной роты Григорий Логашин, комроты ПТР Николай Медведев, военврач третьего ранга Тимофей Федорович Павлючков.
Прошло несколько дней. В ночь накануне наступления саперы старшего лейтенанта Сергиенко под прикрытием темноты подобрались к реке. Им было приказано построить штурмовые мостики. На рассвете гитлеровцы обнаружили наших бойцов. С другого берега ударили пулеметы. Начали рваться мины. Но саперы продолжали работать под огнем.
В схватку с вражескими пулеметами вступили подруги-снайперы. Их меткие выстрелы не давали фашистским пулеметчикам поднять головы. Переправа была наведена…
Ровно в 13 часов 30 минут заговорили наши пушки. На переднем крае гитлеровцев еще рвались снаряды, как реку форсировали танки капитана Джемиева с десантом мотострелков. Одновременно в атаку пошла и рота капитана Суркова. Начался бой в глубине немецкой обороны.
Гитлеровцы были ошеломлены неожиданным ударом и бежали, бросая оружие, технику. Нина и ее подруги вместе с гвардейцами батальона преследовали отступавшего врага.
Вражеские автомашины, пушки, минометы были исковеркали взрывами, раздавлены тапками. По заснеженной целине бродили одинокие лошади. То там, то тут валялись скрюченные трупы немецких солдат.
Нина старается не смотреть на эту мрачную картину и шагает по хрусткому снегу, глядя под ноги. Каждый новый километр дается все труднее. Плечи оттягивают винтовка и вещмешок. Северный ветер до ломоты студит руки, обжигает щеки.
В попавшейся навстречу деревеньке догорают две избы. Около одной в снегу лежат трупы старика и девочки. Посреди единственной улочки на ветле висит какой-то подросток. На груди фанерка с грозным для оккупантов словом — «партизан».
В ловушке
Недалеко от деревни Демешкино батальон попал под сильный минометно-пулеметный обстрел врага. Бойцы начали зарываться в землю на окраине перелеска.
— Вон, где фрицы засели, — показала Аня на холм, который виднелся впереди.
— Да, без артиллерии их оттуда не выбьешь, — расчищая под собою снег, проговорила Нина.
— Вот, паразиты, и головы поднять не дают!
— Подожди, еще и самолеты объявятся, куда тогда прятаться станем?
— А мы по ним из винтовок стрельнем прицельным.
— Это тебе не куропатки. Они тоже стреляют… Слышишь, Аня, где-то уже гудят?
— «Юнкерсы». Ноют, противно слушать…
Вскоре лес застонал от взрывов. Вверх поднимались султаны земли и снега, валились сосны.
С истошным воем «юнкерсы» пикировали на лес, и в эти мгновения по спине у Нины пробегали мурашки. Она закрывала уши руками, чтобы не слышать их душераздирающего завыванья, и зарывалась головою в снег. Одна из бомб упала неподалеку, и отлетевший мерзлый ком ударил ее по плечу.
Рассыпав смертоносный груз, «юнкерсы» скрылись за холмом. Стало поразительно тихо.
— Аня, живая?! — приподняла голову Нина и посмотрела в сторону подруги.
— Все в порядке!
— А меня в плечо мерзлым комом стукнуло. Болит…
— Ничего, до свадьбы заживет!
Недалеко кто-то застонал. Нина прислушалась. Стон повторился.
— Аня, раненый! Надо помочь, — поползла Нина по снегу на стоны.
У сосны, вывернутой с корнем, Нина увидела бойца. В руке он сжимал автомат. По его щеке к подбородку полз ручеек крови. Шагах в пяти от него, сжав пальцами почерневший снег, лежал еще один боец. Услышав шорох, раненый настороженно приоткрыл веки, но, узнав своих, успокоился и прошептал:
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.