Девушки начинают и выигрывают - [71]

— Что ж, Хлоя, у меня состоялось самое катастрофическое в моей жизни свидание. И тут, чтобы до конца все испортить, эвакуируют мою машину. Проклятые американцы со своими правилами парковки, — с ухмылкой говорит он. — Только не говорите, что вы американка, — прибавляет он.

— Жаль вас разочаровывать, но я американка… из Нью-Йорка, чтобы быть точной.

— Ну, ньюйоркцы — не американцы. Проблема решена.

— Так что с вашим свиданием?

— С чего же начать? У нее пушок на верхней губе. Она доктор экономики, и весь вечер тарахтела о фьючерсах. Это было ужасно, у нас не оказалось ничего общего. И, что хуже всего, она жевала, не закрывая рта.

— В свое время мне случилось сходить на пару неудачных свиданий, — вставляю я.

— В свое время? Вам не может быть больше двадцати двух, — дразнит он меня.

— А вам, — парирую я, — ни на день больше тридцати.

— «Столько пивнушек разбросано по всему миру, а она выбирает мою», — произносит он, изображая американский акцент, что, должна признаться, у него хорошо получается.

— «Касабланка», — говорю я, узнав цитату.

— Это было до вашего рождения, — лукаво замечает он.

— И до вашего.

— Что ж, и это нас тоже объединяет, — говорит он, поднимая бровь. — Помимо изучения литературы и поездки в этом автобусе.

— Счет «три-три».

— Стало быть, это зеленый свет. Могу я записать номер вашего телефона?

— Я не даю свой номер незнакомым людям, особенно незнакомым европейцам.

— Что ж, в таком случае у меня хорошая новость. Мы, британцы, не считаем себя европейцами. Мы, англичане… обитаем как раз посередине Атлантики.

— Но мы все равно не знакомы.

— Что ж, тогда каким образом может англичанин, боящийся, как и остальные его соплеменники, оказывать явные знаки внимания, но имеющий безупречный вкус в отношении скотча и галстуков, когда-либо установить с вами контакт?

Я молчу, размышляя. Я не могу решить, действительно ли Колин такой умный или просто красивый. Я решаю пока считать его умным, но вопрос переоценки оставляю открытым.

— Вам придется пройти тест, — заявляю я.

— У меня очень плохо с тестами. Я едва сдал средние.

— Средние?

— Британские тесты за среднюю школу. Они нужны для поступления в университет.

— Понятно. У меня другой тест. И если вы так сильно желаете установить со мной контакт, вам придется его пройти.

— Я пройду, но позвольте предупредить вас, Хлоя, что, если я провалюсь, я все равно буду стараться получить ваш номер телефона. — Он произносит мое имя «Хлоэ». Это восхитительно.

— Посмотрим.

— Тогда вперед, — говорит он, раскидывая руки. — Испытайте меня.

— Где лучше всего выпить пива? Или пинту, как у вас говорят.

— В «Глоубе», на углу Мэрилебон-роуд и Бейкер-стрит, Лондон.

— Никогда там не была.

— Это хорошо или плохо?

— Увидим, — игриво отвечаю я. Он поднимает брови:

— Я заинтригован.

— Какой футбол лучше — американский или европейский?

— Американский.

Я рада. Ненавижу европейский футбол.

— Любимый писатель?

— Джон Чивер. О! — и, разумеется, этот рехнувшийся американский Зюс, — поддевает он меня.

— Мне нравится Зюс, а вот Чивера я не читала.

— Очень мрачный гротеск. Надо немедленно это исправить.

— Вы вроде бы говорили о сравнительном литературоведении. Как насчет латиноамериканцев?

— Габриель Гарсия Маркес.

— «Хроника объявленной смерти» или «Сто лет одиночества»?

— «Хроника». Бесспорно.

— Согласна.

— Что ж, славно. Я хорошо справился?

— Вполне.

— Номер телефона?

— Адрес электронной почты.

— Давайте.

— Ладно.

Он кивает.

— Вы не запишете? — спрашиваю я в панике, начисто забыв о приличиях.

— У меня ястребиная память.

— А у них хорошая память?

— Я точно не уверен, но мне кажется, это звучит убедительно. Разве нет?

— Да, — улыбаюсь я, — звучит.

Я в первый раз с момента посадки в автобус смотрю в окно. Внезапно мы останавливаемся у «ТД».

— «Тимоти Дуайт», — скрипучим голосом объявляет водитель.

Я встаю.

— Да. Простите. Это мне.

Водитель открывает дверь, и я вдруг вспоминаю о своем платье из мусорного мешка и о безумном вечере, начисто забытых или хотя бы на время отодвинутых благодаря Колину.

— Было приятно с вами познакомиться, — бросаю я через плечо, торопливо пробираясь к выходу.

— Взаимно! — кричит он мне вслед. — Хло-э, — зовет он, когда я уже одной ногой стою на земле.

— Да? — отвечаю я, на секунду сунув голову в автобус. Водитель, наверное, жутко заинтригован всем происходящим.

— «Никогда не ешь яблок, груш и т. п., когда пьешь виски, за исключением французского ужина, который заканчивают фруктами. Другие продукты оказывают успокаивающее действие. Никогда не спи при лунном свете. Поскольку ученые доказали, что это вызывает безумие, то в ясную ночь, прежде чем ложиться, опусти жалюзи, если кровать стоит у окна. Никогда не держи сигару под прямым углом к пальцам. Это по-деревенски. Держи сигару под углом. Снимать полоску или нет — на твое усмотрение».

Я вопросительно смотрю на него.

— Джон Чивер, — с улыбкой отвечает он.

А мне нравится, что подбородок у него выдается вперед.

Водитель закрывает двери и уезжает, оставив принцессу мусорного мешка добираться до комнаты в темноте. В лунном свете, который иногда, в такую ночь, как сегодня, вызывает безумие.

На следующее утро я нахожу в своем электронном почтовом ящике два письма. Одно от Почтальона, другое от британца. В настоящий момент британец интересует меня гораздо больше.