Девушка жимолости - [67]

– Чем ты рискуешь? Где тут логика? Полиция остановит твоего брата. Его посадят за то, что он сделал.

– Все не так просто. У меня совсем не осталось времени. Только мой отец знает, что на самом деле произошло с мамой. Но он сейчас уже в таком состоянии, что ничего рассказать не сможет. Поэтому мне нужно найти кого-то еще, кто бы знал ее семью. Мне нужно вернуться в те места, где вся эта история началась, и на все про все у меня осталось всего три дня.

– Тогда позвони в полицию. Пусть брата посадят, а потом ты займешься своими делами.

Я скрежетнула зубами:

– Говорю же, это не сработает. Они его знают – и они на его стороне. Уинну все доверяют, как доверяли некогда моему отцу. А я – несчастная шизофреничка, наркозависимая сестра, пытающаяся запятнать честь семьи.

– Ты можешь нанять адвоката. Привлечь брата к суду.

Момент был не тот, чтобы говорить о моем тридцатилетии, красных воронах, золотой пыли или жимолостницах. Может, все это на самом деле правда, может, грозящая мне участь объясняется не только неуемными амбициями Уинна.

Что не отменяло того факта, что он с дьявольским упорством стремился запереть меня в психушке, а может, даже и прикончить, чтобы фамильные секреты не вышли наружу. Если я хочу освободиться, нужно докопаться до правды прежде, чем братец доберется до меня.

– Я не могу объяснить все прямо сейчас. – Я понизила голос. – Но, поверьте, в истории моей семьи есть нечто и вправду ужасное, что Уинн твердо решил скрыть ото всех. Он, вероятно, будет вне себя, когда узнает, что женушка сегодня провалила задание. В следующий раз – а этот раз обязательно будет – он приедет разобраться со мной лично. И я не смогу его остановить.

В вестибюле появилась мой лечащий врач и подошла к передней стойке. Она переговорила с администратором и облокотилась на конторку. Ее взгляд остановился на нас, и я подняла приветственно руку, а Бет выпрямилась рядом на диване, поправив блузку.

– Я рада, что ты поделилась со мной, – сказала она громко. – Я подумаю, чем можно помочь. – Она встала и вышла из больничного корпуса.

Глава 32

Октябрь 1937

Долина Сибил, Алабама

Возрожденный для новой жизни, Хауэлл прошагал весь путь до дома молча, положив руку на спину жены. Уолтер и Колли, тоже притихшие, шли за родителями.

Они брели вчетвером по гравийной дороге от церкви – мимо продуктового магазина, универмага и пожарной части. У поворота к школе Джин затаила дыхание. Кровь оглушительно стучала в висках. Но Джин шла не останавливаясь дальше через город, потом по заросшей папоротником тропинке к своему дому.

Дойдя до крыльца, Хауэлл повалился на кресло-качалку, уставившись в ночную тьму. Прядь светлых волос упала на глаза.

Джин шуганула Уолтера и Колли в дом:

– Спать, спать.

Дети повиновались. По крайней мере, ей так показалось, однако пару минут спустя Уолтер вновь нарисовался на крыльце, держа перед собой винтовку деда 22-го калибра, точно мрачный игрушечный солдатик.

Мальчик посмотрел на отца:

– Тоже нашелся праведник. Нечего разным тут шляться и учить нас жить. Мы не дадим ему нас позорить.

Хауэлл резко выпрямился.

– Давай домой, Уолтер, – быстро проговорила Джин, пока отец не растерзал мальчика. – И убери ружье в шкаф.

Уолтер и ухом не повел. Он в упор смотрел на отца. После томительного молчания Хауэлл наконец отреагировал.

– Иди-иди, парень, – тихо и устало проговорил он.

Уолтер вновь ушел в дом, а отец снова откинулся в кресле. Джин оперлась на дверной косяк.

– Откуда у него папино ружье? – наконец спросила она.

– Вернон сам ему дал. Решил, что уже пора, парень подрос.

Да, тут не поспоришь. Но как бы то ни было, Джин чувствовала, что время как бы ускорилось, точно река после таяния снегов. Все происходило стремительно. Как там Том и Вилли, до сих пор стоят на школьном дворе? Ждут и надеются, что она вот-вот придет. Может, у них с Томом еще есть шанс?

Нет, об этом теперь нельзя и думать: Бог сотворил чудо и исправил Хауэлла.

Она сняла свитер и положила его на другое кресло-качалку. Прижала руку к груди. Ночь была нежная, бархатная осенняя ночь в горах, пожалуй, самая теплая, какую она могла припомнить. Ветерок ласкал шею.

– Что ты сказал ему? – поинтересовалась Джин. – Брату Джарроду?

Хауэлл вздохнул:

– Сказал, что был слабым мужчиной. Плохим мужем. – Его голос был каким-то неровным, и от этого у Джин появилось странное чувство, что там, в темноте, затаилось нечто огромное и ужасное, что нападет и проглотит их обоих. – Что бил тебя.

– Ясно, – отозвалась Джин.

Он еще немного помолчал.

– На самом деле я не все ему рассказал – я не сказал о худшем. – Он внимательно вглядывался в темноту, как будто там было что разглядывать. – Я не сказал, что был с тобой слабаком, Джин, а настоящий муж ведет себя не так. Ты пошла вразнос, Джин, а я не остановил тебя.

Джин показалось, будто крыльцо закачалось под ногами; она вцепилась в косяк.

– А твой отец предупреждал меня. Он уже проходил это с твоей мамашей, так что он знает, о чем говорит. Но я не послушал его.

Джин оцепенела.

– Ты ведь намеревалась забрать эти денежки и сбежать с Томом Стокером, не так ли?

Она вспыхнула, потом похолодела: