Девушка за спиной - [6]

– Секс у меня есть, – сказал он. – Хороший.

Я отпрянул. Потому что удивился. Очень.

– Но не с ней?

– Нет. С уборщицей.

Я вдруг понял, что совсем его не знаю.

– С уборщицей…

– Я в офис раньше других прихожу. Она в кабинет ко мне часов в восемь заходит. Заходила… Теперь раньше, в половину восьмого. Киргизка, очень красивая, просто нереально насколько.

– У вас как в «Газпроме», – сказал я от растерянности. – Уборщицы-красавицы.

– Не, у нас проще, – сказал он. – Она пешком, не на джипе. И сумочка совсем обычная, с рынка.

– Так купи.

Антон посмотрел на меня с таким странным выражениям лица, что я немедленно махнул официанту. Чтобы он принес ему еще вина. И мне заодно.

– Я вот не знаю, надо ей что-то купить или нет.

– Конечно, надо, – сказал я. – На эту бабки пачками швыряешь, а этой только карамельки?

– Понимаешь, – сказал он, – мне не жалко. Просто это пошло будет, богатый мужик, начальник и бедная приезжая девушка. Вот возьмет она деньги, потом от кого-то еще возьмет – и чем всё для нее закончится?

– Вы целуетесь? – спросил я.

Он покраснел:

– Не скажу.

– Ну, ты даешь. Ты же шизоид натуральный. Придумал себе две личности, разделив по максимуму. И как у вас первый раз было?

– Да как-то просто, – сказал он. – Я за столом сидел, она наклонилась – пыль протереть. Прикоснулась – не знаю, случайно или нет. У меня давно никого не было, ну и понеслось. Но ей самой хотелось, никакого насилия.

Тут мне в голову пришла мысль.

– Ты с Гидрометцентром не спишь, чтобы у них ничего общего не было? Просто оттягиваешь?

Антон молчал.

– Я бы сумочку купил. И цветы. Сказал бы, что женюсь на другой, но что ее с радостью буду всегда вспоминать.

– Вообще-то я совета не спрашивал, – сказал он. Но не зло. Спокойно.

– Да я и не советую. Себя представил на твоем месте.

Правда представил. Красивая девушка и еще одна красивая девушка.

Потом вспомнил учебник геометрии.

– Параллельные прямые не пересекаются.

Он невесело усмехнулся.

– Что, если узнает? Твой Гидрометцентр.

– Не узнает, – сказал он.

– Не узнает, – согласился я.

Мы снова помолчали.

– Я вот что подумал. Ты же ведь просто наслаждаешься ситуацией. У тебя два совершенно необычных романа.

– Угу, – кивнул Антон.

– Но это ведь ненадолго. Ты и там, и там к черте подошел. Надо новый этап начинать. Готов?

– Готов.

Через полгода он женился. На Серафиме.

Перед свадьбой мы сидели в караоке. Орали, дурачились.

– Есть вопрос, – сказал я.

– Подарил. – Он сразу догадался.

– Сумочку?

– Нет.

– А что?

– Духи. Духи и новый телефон. И попросил, чтобы она при мне внесла меня в «черный список».

Я удивился.

– Ты что, ей свой номер дал?

– Нет. Просто имя.

Я смотрел на него, смотрел.

– Ты кем хотел в детстве стать?

– Не помню, – сказал он.

И пошел петь. Опять выбрал «Самый лучший день».

Он мне соврал. Мама в детстве водила его в театральный кружок. Но он в итоге закончил финансовую академию.

Я хотел быть космонавтом. А потом генсеком, после Брежнева. Поэтому сначала спел «Траву у дома». А затем про Ленина, партию и комсомол.

Потом я хотел спеть для ведущих прогноза погоды. «Полгода плохая погода».

Антон не разрешил.

Но я не обиделся.

Чужой столик

Официант стоял, ссутулившись у их столика, и просто ждал. Не высказывая ни вежливой внимательности, ни безразличия. Он был всё равно что холодильник – стоит только пожелать – и еда появится перед тобой, но на что-то больше невозможно было рассчитывать. Уже немолодой уставший человек. Без ручки и блокнотика в руке – признак стремления ресторана к сервису более высокого уровня, чем изначально можно предположить.

Официант дождался, когда клиенты сделают заказ, и пошел к стойке.

Из-за стойки, скучая, смотрела на столик, от которого отошел официант, женщина-менеджер. Посетитель был в ее вкусе: высокий, спокойный, ухоженный, но без излишнего лоска. Но ее сильнее интересовала его спутница. Как всегда. Вечная дуэль за право не уронить самооценку.

Дорогой свитер, нарочито простые бриджи и кеды, которые она тоже приглядела себе в одном из журналов. Здесь эта марка стоила слишком дорого, поэтому она поставила себе целью купить их в Дюссельдорфе, на зимней распродаже.

Настроение немного упало. От мужчины пусть не сильно, но пахло деньгами. На ее месте могла быть она. И тогда не было бы необходимости ходить на нелюбимую работу. В голову снова полезли расплывчатые мечты о салоне красоты или арт-кафе, от которых она отмахнулась не без труда.

Посетители за столиком молчали.

Что было странно, поскольку телефонов у них в руках не было. Он смотрел то в окно, то перед собой, но взгляд его был устремлен не на спутницу, а упирался в стол. Примерно в то место, где стояла вазочка с герберой. А она ласкала ножи, лежавшие рядом с тарелкой. Не просто дотрагивалась до них, а именно ласкала. Ее пальцы рисовали на ножах какие-то извилистые линии, словно она хотела что-то написать невидимыми чернилами.

Или, может быть, на самом деле писала.

Официант принес им воду. Потом хлеб. Потом по салату.

Они принялись за еду.

Всё так же молча.

Женщина посмотрела на него. На своего мужа.

Его вилка охотно выхватывала из тарелки то огурец, то помидор, то брынзу, а маслины отодвигала ближе к краю.