Девушка в темной реке - [8]

Мэддокс тихо сказал Энджи:

– Коронер с полицейскими сегодня никак не успеют. До рассвета по-любому не начнут. Скелет здесь столько лет лежал, подождет и еще несколько часов.

– А звери? Кости-то показались из земли! – Бадж указал на темную кучу недалеко от своих сапог. – Во, медведь уже наведался. Дерьмо-то свежее, навалено, пока я к реке бегал и помощь кричал!

В передатчике затрещало, когда Рекс ответил с другого берега Наамиш:

– Понял тебя, Клэр. Я уже передал информацию в лодж. Вы возвращаетесь?

Клэр обернулась, выжидательно глядя на Мэддокса и Энджи.

– Нет, я останусь здесь на ночь, обеспечу сохранность до приезда полиции. Сможете кое-чего подвезти? Мне понадобится палатка, спальный мешок, радиопередатчик. Запас сухих дров для костра, чтобы звери не подошли. Медвежий спрей, сигнальные ракеты – ну, это на всякий случай… И веревка, или бечевка, или клейкая лента – что-нибудь, чтобы примерно огородить периметр участка с могилой.

Энджи молча смотрела на него, и ей стало жарко. После слов Мэддокса она почувствовала себя ненужной, пятым колесом, уволенным копом и вообще ничтожеством.

– Без проблем, – отозвалась Клэр. – Я сама привезу все из лоджа. Вы со мной, Энджи?

– Нет, я тоже останусь здесь до утра.

Мэддокс пристально посмотрел на нее:

– Точно?

– Точнее некуда, – отрезала Энджи. – А как ты думал? Я тебя что, одного здесь брошу? – Вот тебе и долгожданный горячий душ, вкусный ужин и мягкая постель… – Мне главное – вернуться завтра вечером в Викторию и успеть в аэропорт, иначе Брикстон меня вышвырнет.

Джок Брикстон, директор «Прибрежных расследований», очень неохотно взял Энджи после ее громкого увольнения из полиции и истерики в прессе по поводу расправы с серийным маньяком по кличке Креститель.

А еще газеты всячески муссировали тот факт, что Энджи оказалась той самой неизвестной девочкой, которую подбросили в бэби-бокс больше тридцати лет назад, и что ее биологический отец оказался поставщиком живого товара и убийцей в том числе ее сестры и матери. Паллорино умоляла Брикстона дать ей шанс: ни одно частное детективное агентство и слышать о ней не хотело, а по закону для получения лицензии детектива она обязана была определенный срок отработать в зарегистрированной компании. Вот получит она лицензию – другое дело, тогда можно будет подумать об открытии собственной бутиковой фирмы. Поэтому Паллорино готова была работать за чисто символические деньги.

Наконец Брикстон смягчился и взял Энджи с испытательным сроком, в переводе на человеческий – на самые завалящие дела. В основном ей поручали слежку за неверными супругами или детками богатеньких родителей, желавших знать, чем занимаются их чада. Паршивая работенка – двух мнений тут быть не могло, но Энджи стиснула зубы и думала на перспективу. Если она нарушит условия испытательного срока, о собственной лицензии можно будет забыть.

– Слушайте, если я вам не нужен, – начал Бадж, – можно, я тогда к моему пикапу пойду? Копы из Порт-Ферриса знают, где меня найти, если что.

– Вы дорогу найдете? – уточнил Мэддокс. – Уже почти стемнело.

– У меня навигатор, у меня вот фонарь, да и Так со мной. Мы не заблудимся. Мы и в худшую погоду дорогу отыскивали. В любом случае я не так далеко живу. – Старик надел налобный фонарь поверх кепки, включил и, кивнув на прощанье и хрипло дыша, углубился в лес и вскоре скрылся в чаще. Свет фонаря некоторое время метался между стволов, а затем пропал.

– Поможете принести снаряжение из катера? – спросила Клэр у Энджи.

Паллорино кивнула и пошла за проводницей по тропе к берегу, но Мэддокс придержал ее за локоть:

– Ты в порядке?

– А почему я не должна быть в порядке?

Он наклонил голову – в свете фонаря лицо казалось совсем белым.

– Потому что ты очень болезненно реагируешь. Что случилось? Волки, да? Старые воспоминания?

Энджи зло поглядела на него – в душе всколыхнулись самые разные чувства. Она дорога́ Мэддоксу. Он хороший человек. Паллорино любит его всем сердцем, но иногда ее просто бесит, что он такой чересчур хороший. Мэддокс по-прежнему занимает важный пост в полиции, а она нет. Его успехи – недавнее назначение начальником нового отдела по расследованию особо тяжких преступлений – лишь подчеркивают ее неудачи. В глубине души Энджи по-прежнему противилась отношениям с Мэддоксом, не зная почему. Это печалило и смущало. Меньше всего ей хотелось, чтобы он относился к ней как к несчастной жертве. Паллорино хотела уважения, отношения как к равной. Она хотела, чтобы Мэддокс восхищался ею, а не жалел.

– Ты носишься со мной как с фарфоровой с того дня, как я выяснила, что мой отец убийца, – тихо буркнула она, чтобы не слышала Клэр. – Я, конечно, ценю твои чувства, но я, ей-богу, покрепче, чем кажусь. Не надо сдувать с меня пылинки. Умерь уже свой пыл, пожалуйста.

Вдалеке заухала сова. Ветер прошелестел в верхушках деревьев. Мэддокс пристально смотрел в глаза Энджи, и много недосказанного читалось в этом взгляде.

«Ты когда-нибудь задумывалась о детях?»

– Я не жертва, Мэддокс, – повторила Энджи. – А выжившая.

В его лице что-то изменилось. Он отступил и выпрямился.

– Прекрасно, – сказал он. – Ты действительно хочешь дежурить со мной до утра?