Девушка в голубом пальто - [28]
– Нате. – Юдит подает мне белый носовой платок. – А то вас вырвет прямо на улице.
Двое часовых за спиной у Эдит, которые меня впустили, вытягивают шеи. Их интересует, что случилось с девушкой с лекарством. Я вытираю рот, с трудом удерживаясь на ногах.
– Простите.
– Что случилось?
– Я не ожидала увидеть такое, – говорю я наконец.
– А что же вы ожидали увидеть? Отель? Кафе? Толпы людей держат взаперти много дней, и почти ни один туалет не работает. Вы думали, на сцену выйдут актеры и разыграют пантомиму?
Я не даю себе труда ответить. Что бы я ни сказала, это прозвучит наивно. Да, я была наивной. Я знала, что это центр депортации, но эти слова были абстрактными, пока я не увидела, что они значат. Сейчас я могу думать только о море лиц, окруживших меня в здании, которое когда-то было красивым театром.
Теперь я верю всем слухам, которые поведал мне Олли. Слухам о том, что происходит с людьми, которых увозят из Шоубурга и которые не возвращаются. Верю в открытки, написанные пленниками в трудовых лагерях. Их пишут, полагая, что все будет прекрасно, а потом умирают. Я воображаю одну из таких открыток – она написана детским почерком Мириам Родвелдт. Девочку заставили ее сочинить.
– Ханнеке? – Голос Юдит звучит уже не так резко. – С вами все в порядке?
– Я только пыталась найти вас и вашу кузину. – Я выплевываю слова, давясь от отвращения. – Вы сказали, чтобы я встретилась с вами здесь.
– Но я же сказала, что мы встретимся не в театре, а снаружи. – Юдит кивает на красивое каменное здание через дорогу. – Ясли при театре – на другой стороне улицы. Вы можете идти?
Все еще пошатываясь, я следую за ней через дорогу и вхожу в это здание. Я пытаюсь выкинуть из головы все, что видела. Только так я смогу сосредоточиться на цели. Мой мозг жадно впитывает все окружающее. Быть может, новая информация вытеснит увиденное в театре.
У входа в здание нет часовых. Снаружи это похоже на настоящие ясли. Мы заходим внутрь. Юная девушка в белой шапочке медсестры разгуливает по вестибюлю. На руках у нее плачущий малыш, и она пытается его успокоить. Она как-то странно на нас смотрит. Должно быть, я очень бледная и неважно выгляжу. Но, заметив Юдит, девушка улыбается.
– Ты сегодня работаешь? Я не думала, что твоя смена.
– Я просто зашла повидать Мину. И моя подруга тоже.
Юдит ведет нас в комнату, похожую на обычную палату для младенцев в больнице. В плетеных колыбелях спят или возятся малыши. Одна девушка, стоящая к нам спиной, склонилась над колыбелью. Юдит окликает ее по имени, и она выпрямляется. Рядом с высокой Юдит Мина кажется еще миниатюрнее. Но у них определенно есть сходство. У Мины такие же блестящие глаза, как у ее родственницы.
– Кузина! – Она целует Юдит в щеку. – Я как раз думала о тебе. Ты получила…
– Разрешение. Да, получила. Но они спрашивают имя и адрес – на будущее.
– Мы всегда их сообщаем. Но они должны понимать, что имя может измениться. Мы не можем обещать, что проследим…
Юдит кивает, явно понимая этот код. Вероятно, он имеет отношение к фальшивым продовольственным карточкам для еврейских семей. Она дотрагивается до моего плеча:
– Мне нужно заняться делами. Я оставлю вас с Миной и вернусь через час. Ладно? Если получится, попрошу дядю заглянуть в картотеку и узнать, нет ли здесь Мириам.
Когда Юдит уходит, Мина с улыбкой говорит:
– Мне тоже нужно работать. Я должна прогулять малышку Регину на свежем воздухе. Было бы приятно пройтись вместе с вами. Я могла бы ответить на ваши вопросы на ходу. Теперь я осталась без компании. И хотя я люблю малышей, было бы приятно иногда побеседовать с тем, кто умеет говорить. Что вы хотите узнать о Мириам?
Речь Мины льется непрерывным ручейком, и она не делает паузы, чтобы перевести дух. Мне приходится приспосабливаться к веселому журчанию ее речи. Как же ей удается сохранять жизнерадостность? Ведь она работает через дорогу от того здания.
– Я немного знала Мириам, – продолжает Мина. – У нас были совместные занятия по некоторым дисциплинам. Вы не поможете мне с Региной?
Она кивает на кипу стираных одеял, и я начинаю заворачивать одного из спящих младенцев в розовую фланелевую ткань.
В конце концов мне удается придать Регине форму неуклюжего узла. Мина берет сумку с пеленками и припасами.
– Вы не понесли бы вот это? – спрашивает она. Ремень сумки врезается мне в плечо. Кто бы мог подумать, что младенцам требуется столько разных вещей?
– Ну вот. – Мина укладывает Регину в детскую коляску. – Нам хорошо и уютно, не так ли? – Она закатывает глаза. – У меня три брата, и все они младше. Я меняла пеленки, когда сама еще была в пеленках. Ну что, пошли?
Мина ведет меня через черный ход в маленький двор. Затем мы выходим через ворота, принадлежащие соседнему зданию.
– Кратчайший путь. – Мина подмигивает мне, и мы наконец оказываемся на улице, мощенной булыжником.
Пара пожилых женщин улыбаются при виде детской коляски.
– Можно нам заглянуть? – спрашивает одна из них, и Мина останавливается. Женщины воркуют над спящим младенцем. Но как только одна из них протягивает руку к коляске, Мина быстрым шагом отходит от них. Мы снова пускаемся в путь.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
У тринадцатилетней Руби Флад есть страшный секрет: она видит заблудшие души мертвых людей. Мрачные и потерянные, они ходят по свету в поисках отмщения. Но девочка не боится их. Не страшится она и правды: ее родители ей неродные. Мысли о настоящих маме и папе не дают Руби покоя. Почему они бросили собственную дочь? Что с ней не так? Она должна отыскать их и узнать всю правду! Не взяв с собой ничего, кроме крошечного чемоданчика, она отправляется на поиски. Компанию ей составляет единственный друг – мальчик по имени Тень.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.