Девушка с веслом - [17]

Мало того. И в этот раз в соседней команде образовался труп. Но процесса мы не видели и в спасработах не участвовали. Это был каякер, он потерял сознание и нахлебался воды.

От этаких реалий стала я сильно задумываться насчёт неоправданного риска.

ЛЕНИН УМЕР, НО ТЕЛО ЕГО ЖИВЁТ

Вам когда-нибудь встречались живые трупы? Нет, не голливудские зомби, а обычные люди, у которых пропал смысл жизни.

В моей семье подобных было целых двое. Бабушка, после того как её дети напрочь перессорились из-за наследства, перенесла инфаркт на ногах (узнали только при вскрытии) и протянула после этого полгода. И папа, который после смерти мамы спился, а провёл в этом состоянии 12 лет. Такие люди – неважно, насколько они до этого были неординарными, интеллигентными и творческими – опускаются и становятся невыносимыми для окружающих.

Случилось такое и со мной. Когда я сошлась ближе с моим первым капитаном Борисовым и постаралась его спасти. Его проблема стара как мир: защита от переживаний методом «тяжёлой брони». Только в решении этой проблемы он превзошёл мировые стандарты.

Цитата из одной книжки по психологии:

«Самое любопытное, что замуровавший себя в стены человек любви вовсе не избегает. Судите сами: чем больше сил потрачено на укрепление обороны, тем более нам важно для самооправдания, чтобы «трагические испытания» в жизни встречались как можно чаще. И тогда нам нужно экстремальную жизнь себе - устраивать. Или выдумывать.

Впрочем, когда пустота и одиночество за стенами становятся уже совсем невыносимыми (такое бывает), наступает - весьма болезненное - осознание. Осознание упущенных мгновений, упущенных радостей, промелькнувших людей, которые могли быть близки и дороги, осознание так и не вышедшего снова в жизнь - себя.

Чем больше жизни потрачено на «оборону», тем болезненней это осознание. И

тем больше вероятность, что человек, сделав наконец попытку выйти наружу, обожжётся, скажет себе: «Ну вот, тут и впрямь всё очень плохо». И - останется, где был.

Возврат к непосредственной, полноценной (имеющей полную цену) жизни может быть трудным и тяжёлым (или просто неприятным: кто сколько потратил впустую). Но, что радует, такой возврат - возможен. Он возможен тем более, чем раньше и сильнее человеку захочется вернуть в свою жизнь настоящее.

Собственно, саму жизнь. А не её пережидание-существование.

И если мы всё-таки выберем жить, то нам понадобятся в этой жизни близкие люди. <…>

Впрочем, это не призыв жить вообще без защиты. Просто защита должна быть

для жизни, а не этой жизни целью и основным содержанием. Защита должна быть - достаточной. И тратить на неё больше, чем нужно, - значит тратить впустую свою жизнь.»

Этот конкретный человек потратил на защиту практически всю свою жизнь. Отчего пребывал в перманентных депрессиях, из которых его выводил только внешний экстрим, и то на чуть-чуть. Он сам давно считал себя моральным уродом. От него было обращение ко мне о помощи.

 

Я люблю сложные задачи...

Нетрудно догадаться, что вскоре клиент стал прятаться в любимую «броню», как бегемот, который боялся прививок. Тем временем он рассказал (сам, потому что совесть мучила) о нескольких людях, которым он причинил очень сильный вред. С некоторыми из них я знакома лично, видела их до и после, и это страшно. Ещё он упоминал «друга, который попал в психушку не без его влияния».

Вред я ощущала и на себе, ещё как, но старалась продолжать лечение. Наивно полагая, что с углублением отношений его огромный эгоизм рассосется за ненадобностью защищаться. А зря. «Два года лечила пациента от желтухи, а он оказался китайцем». У него это, оказывается, и вправду основа мироощущения. Он спрятался в броню и, глядя на то, как я разрушаю себя, постепенно схожу с ума, стараясь вызвать чувства у него – утверждался в своем мнении, что чувства вредны, их выражение ещё вреднее, приоритет чьего-то благополучия перед своим крайне вреден... брать на себя чужую боль – нецелесообразно... и ещё много мерзости, утверждающей подлость и эгоизм, противопоставление себя всему миру. Таких тварей немало, я общалась (неслучайно, разумеется) с несколькими более лёгкими больными, но только один из встреченных выстроил на своей болезни «религию», которую «проповедует» (терминология его). В огромной переписке, которую я тщательно сохранила, встречались такие фразы: «За меня – весь Мировой порядок, это Бог!» Понятно, чем мы с ним мерялись?

Как вам понравится такой «Мировой порядок»:

- не обращать внимания на чужую боль – правильно и правомерно, потому что высшая ценность – сохранить себя в неприкосновенности;

- целесообразно не вникать в причины конфликтов, а «разбегаться без всей этой фигни»;

- реагировать на то, что тебе не нравится – неправильно, необходимо жёстко контролировать свою реакцию и учиться забивать;

- каждый сам по себе и сам за себя, не должен нести ответственности за других и т.д.

Потом, стараясь выглядеть человеком в глазах общих знакомых, Борисов говорил им, что «эти тезисы я приписываю ему незаслуженно». Но у меня все ходы записаны. Он намеренно старался доказать правильность своей идеологии и сделать так, чтобы моей не существовало. Документально зафиксировано в переписке. Единственное он не понял: что уничтожить мою антитезу можно только вместе со мной. А убивать он не собирался – ведь по его понятиям он проповедовал «добро».