Девушка с глазами цвета неба - [90]

Финн звонил каждый день, но мы говорили исключительно о Скарлетт и Джордже. Когда я пыталась сказать ему, что у нас с Кларки не было никакой любовной связи, только одна ночь, и то давным-давно, он мгновенно замыкался, словно гасил свет.

– Почему я должен верить твоим словам? – таков был всегда его хмурый ответ.

Эд прислал мне цветы, Гвен открытку от нее и Дикки; в ней она жалела, что у нее нет времени взглянуть на малышку, и выражала надежду, что роды были «не слишком ужасными». Я выбросила открытку в корзину для мусора. Даже Руби прислала мне цветы и послание: «Джем Комьюникейшнс» опустела без тебя! Мы с Натали катаемся по офису как две горошины. Возвращайся скорее. С любовью к твоему потомству. Чао. Белла». Я посмеялась.

Тиана звонила мне регулярно. Она нашла новую работу и теперь преподавала испанским бизнесменам.

– Там много холостых мужиков в шикарных костюмах – а я уже помолвлена! Чем дольше я ношу на пальце кольцо, тем желаннее становлюсь. – Она расспрашивала меня про Финна.

– Я не уверена, что он хочет моего возвращения, – как-то сказала я ей.

– Хочет. Только дай ему время.

– Ты говорила с ним?

– Кристо говорил. Он сказал, что Финн выглядит ужасно. Скучает по тебе и Скарлетт, волнуется за вас. Ему плохо оттого, что он не видит тебя.

– За нас нечего волноваться. Нам тут хорошо. Пусть он немного отдохнет от своего отцовства.

– Он не готов. Ты ведь знаешь Финна. Он гордый.

– Гордый? Он упрямый как черт.

– Финн не может жить так, словно ничего не случилось. Это осложняет для него ситуацию.

– Я и сама знаю, можешь мне не говорить. Тиана, мы с ним должны быть вместе. Мы должны поговорить, иначе как мы выясним наши отношения? Я-то ладно, возможно, без меня он обойдется, но он должен видеть свою дочку. Неужели ему не хочется подержать ее на руках? Да еще есть Джордж, который ничего не может понять. Он думает, что это его вина. Сын молчит, но я знаю, что он думает именно так.

– Я знаю, Джози. Ты справишься со всем, куда денешься? Вы с Финном моя главная опора. Без вас развалится вся моя жизнь.

* * *

Мама с папой заботились о малышке и обо мне. И о Рокки. И о Джордже. Их дом – рай на земле. Они когда-то купили ветхий, безобразный амбар, большой, серый и унылый, но я понимала, что их соблазнили открывающиеся виды и сам участок. Впрочем, поначалу я все равно считала, что они сошли с ума, но они с энтузиазмом взялись за дело и превратили амбар в уютный дом. Больше всего мне нравилась в нем кухня – огромная, с большим дубовым столом посредине. Половина кухни была покрашена в цвет топленых сливок. Другая половина, где готовили еду, была оранжевая. В ней было полно красивых предметов, которые я бы с радостью перенесла в свою кухню: медные соусники, кружки с цветочками, большие винные бокалы и маленькие цветные рюмочки для хереса. Сейчас я смотрела на бегущие вниз зеленые склоны, которые мама с папой держали в безупречном состоянии. Я видела домик на дереве, который папа сделал для Джорджа, и вредного Роуэна, щиплющего траву. Как приятно сидеть тут, слушать истории о деревенских ярмарках и свадебных церемониях, которые украшала мама. Были там всегда и несколько историй о постояльцах-туристах.

– Как у вас в последнее время шли дела с B & B? – поинтересовалась я как-то. Мама нарезала морковь и петрушку для супа. Скарлетт наконец-то уснула в своей корзинке, словно младенец Моисей. Мама вынесла ее на улицу, чтобы она дышала свежим воздухом.

– Много хлопот. Как я рада, что теперь могу отдохнуть от постояльцев.

– Я бы не назвала отдыхом заботы о Джордже, Скарлетт и обо мне! – Джордж с дедом играли в домике на дереве.

– Ты помнишь, как у нас жила японская пара и ты помогала готовить завтрак? Мы тогда положили к завтраку дыню, рассчитывая, что они отрежут себе по ломтику, а нам останется все остальное, но они съели всю дыню, даже шкурки не оставили! Я очень удивилась. Наверняка у них было потом несварение.

– А я помню того парня, от которого воняло лосьоном после бритья. Запах был по всему дому.

– Да-да, я тоже помню. Потом мне пришлось несколько недель проветривать дом.

– Мам? – спросила я.

– Да? – Она помешивала суп.

– У вас с папой бывали сложные времена?

Она села рядом со мной.

– Все браки проходят иногда через каменистые участки, и если люди говорят, что у них всегда все было гладко, они просто лгут! – Мама провела ладонью по волосам. – Иногда я думаю, что случилось бы, если бы я вышла замуж за Клауса, немца, который учил меня летать на аэроплане. Но мне всегда было интересно и приятно с твоим отцом, мы могли говорить с ним на разные темы, и я знаю, что он единственный мужчина, с кем я действительно хотела быть рядом. С ним я счастлива.

Я посмотрела на ее золотое обручальное кольцо, уже побитое временем, кривоватое, но по-прежнему украшавшее ее безымянный палец.

– Как ты думаешь, Финн будет снова мне доверять? Ведь нельзя сказать, что я совершила ужасное преступление. Это не было изменой. Наверняка некоторые браки проходят и через более суровые испытания. Взять хотя бы всякие ужасные истории в газетах… как жены подсыпают яд своим мужьям… – Мама слушала меня с улыбкой. – Или как мужчины проходят через кризис среднего возраста и бросают своих жен ради девиц, которые вдвое моложе, чем они, – продолжала я. – Моя единственная вина в том, что я не сказала ему про Кларки.