Девушка с глазами цвета неба - [31]

– Не переживай. Я тоже боюсь, правда, пауков.

Финн вытащил из пакета длинный батон и ловким движением сбросил туда мышь. Она тут же выскочила, и Финну снова пришлось ее ловить. Наконец он все-таки сунул ее в пакет и выскочил из ресторана.

– Я не мог ее убить, – признался он, вернувшись. Он заметно побледнел.

– Ты испугался! – засмеялись мы с Кристо. Финн поскреб горло.

– Что нам сделало это бедное маленькое существо?

Как-то раз я поинтересовалась у Кристо, откуда он родом. Оказывается, его отец приехал в Англию из Нигерии, а мать из Тринидада. Он учился в Англии, закончил английский пансион и с ненавистью вспоминал о нем.

– Там был точно викторианский дух, – рассказывал он. – Никогда не забуду тонкие как бумага одеяла и ужасную, холодную ванную. Условия были хуже некуда.

– Кристо поместили в спальню для отверженных, – добавил Финн. – Старик, расскажи об этом Джей. – Он впервые назвал меня уменьшительным именем, и я на секунду прибалдела, но потом стала слушать Кристо.

– «Мы англичане, мы белые, и мы не назначим никого из вас префектами». Вот что нам сразу сказали другие ученики. Меня поселили вместе с двумя китайскими парнями. «Ни на что не рассчитывайте», – сказал нам директор пансионата. Только не надо меня жалеть, – заявил Кристо, взглянув на меня. – Такая жизнь сделала меня самодостаточным. Я ушел с головой в музыку; это было моим бегством в другой мир.

Когда я видела Финна и Кристо вместе, мне было ясно, почему они так подружились. Они оба чувствовали себя недостаточно успешными, с трудом вписывались в Кембридж. Создание клуба было их попыткой создать свою территорию, сделать что-то значимое для них обоих.

* * *

Между всеми этими развлечениями Финн упорно занимался. Каждую неделю он должен был подавать два реферата, ходить на лекции и готовиться к семинарам не меньше десяти-двенадцати часов в день.

– Первые три года скучные, мы только учим факты, факты и факты. Физиология, биохимия, анатомия… Я с нетерпением жду, когда мы увидим настоящих пациентов.

Иногда мы сидели на моей кровати, и я проверяла его. Он говорил мне названия каждого сустава и каждого сухожилия и как они пишутся. Я тыкала пальцем в изображения почек и кишечника, печени и желчного пузыря, и Финн рассказывал о функциях каждого органа. Я узнала много интересного про малоберцовую и большеберцовую кости, плюсневые суставы и систему кровообращения. Как-то я порезала палец и тут же услышала лекцию о рецепторах, которые переносят сообщение о боли. Однажды мне надоело проверять его знания.

– Как называется вот это? – спросила я, расстегнув блузку и показывая на ключицу. Он нежно поцеловал ее.

– Джози, ты меня отвлекаешь. – Все его бумаги посыпались на пол.

Я восхищалась его дисциплиной. Иногда он выглядел жутко уставшим, с серой кожей, ввалившимися щеками и растрепанными волосами. Но его глаза не покидала стальная решимость, словно он должен был что-то доказать самому себе. Казалось, никто и никогда не верил в Финна, в то, что он способен чего-то добиться, вот он и наверстывал это, поверив в самого себя. Под всей его бравадой я обнаружила личность, резко отличавшуюся от того Финна, каким он показался мне при нашем знакомстве.

Вечером в субботу мы смотрели кино или ходили в ресторан, чтобы поесть не пиццу, а что-нибудь еще. Однажды в субботу он пригласил меня на местную дискотеку, потому что там, как он насмешливо сказал, играли мою музыку. По воскресеньям я присоединялась к его друзьям в нашем любимом придорожном кафе «Жирная ложка», и мы лечили похмелье яичницей, колбасками, апельсиновым соком и кофе. Вечером мы лежали на моей узкой кровати, прижавшись друг к другу нашими длинными телами, словно парочка счастливых сардин.

Я любила в нем все: запах его кожи, влажной и соленой после танцев; любила гладить его мягкие волосы. Как-то раз Кларки играл на скрипке в соседней комнате, а мы с Финном слушали новый диск.

– Можно потише? Я пытаюсь упражняться.

– Почему он играет такие пьесы, от которых хочется резать вены? – спросил у меня Финн.

– Но он блестяще играет. Послушай.

– Вот это лучше. – Он надел на меня наушники. – Тебе нравится Кайли?

– Да. А что?

– Мне тоже. И попка у нее красивая, – добавил он, ущипнув мою. Но все было невинно, и это мне нравилось больше всего и стало для меня полной неожиданностью. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше я стеснялась его, а он меня. Но я отчетливо понимала, как страдала моя дружба с Кларки. Я чувствовала свою вину, но ничего не могла поделать. Мне не хотелось думать о том, что через считаные недели я уеду из Кембриджа и мы с Финном окажемся в разных странах. Но я думала об этом. Все время.

* * *

– Может, мы проведем этот день вместе? – предложил Кларки. – Пообедаем в кафе, посмотрим какой-нибудь фильм.

– Извини, я уже обещала Финну, что приду. Его бабушка приезжает на день в Кембридж и…

Кларки удивился.

– Я плохо представляю себе свидание в присутствии бабушки.

– Мы покатаем ее на лодке. – Я улыбнулась, вспомнив, что Финн клялся никогда не брать меня на реку. «Ей захотелось, – объяснил Финн, – а ты скоро узнаешь, что, если бабушка что-то захочет, она непременно это получит».