Девушка с амбициями - [37]

– Ну папочка, ну миленький. Что в этом такого страшного, посидеть с собственным внуком пару-тройку часов? – ластилась я, понимая, что другого варианта у меня нет и не будет.

– Что страшного? Он! Он страшно орет, я страшно боюсь и не знаю, что с ним делать! – мастерски отбивался папа.

– А ты ему сосочку! И покачаешь немного. Он у тебя уснет и ты…

– УСНЕТ? – расхохотался родитель. Я замолчала и растерялась, но отступать было некуда, позади кредит.

– Да! В случае чего поставишь его в ванную.

– Я? Да я в руки его боюсь взять. И потом, чем я его буду кормить? – послал мне новый пас папа.

– Как чем? – опешила я, – А какие варианты?

– Ну… У меня же нет груди! – выдал мне он победный крученый мяч.

– Но у меня есть молокоотсос и молока я тебе оставлю вдоволь, – извернулась и почти в бреющем полете отбилась я. Такой подачи папа не вынес и сломался. Пока противник не наберется сил, я быстро выдала ему нужное количество молока, сока, сосок и памперсов, стараясь не думать о том, что моему предку ни разу еще не приходилось соединять воедино чудо-подгузник и трехмесячного ребеночка.

– Может не надо? – жалобно попросил он.

– Очень надо. Прямо последний шанс, – отрезала я и сунула ему бутылку хорошего армянского коньяку.

– Это что, вместо успокоительного? – растерялся он. – Это кому, мне или Максиму?

– Тебе, естественно, – рассмеялась я. – Это взятка за твой подвиг. Выпьешь, когда я вернусь.

– А что, конечно, – взбодрился отец и принялся веселее смотреть на мир. Я вылетела за дверь.

Если бы у меня было немного больше времени, я сполна бы насладилась красотами вольного мира нормальных людей, где звуки вокруг – это не только звуки криков или тишины, звенящей от ожидания криков. Мир, в котором полно снующих туда-сюда людей. Где продают пиво в киосках. Я шла и смотрела-смотрела-смотрела, не находя сил оторваться от простого зрелища обычной, нормальной жизни, которая раньше мне казалась чем-то само собой разумеющимся.

– Вы к кому? – Спросил меня охранник периметра посольства, высокий усталый мужчина в красивой форме.

– Я? – растерялась я.

– Вы, гражданочка. Здесь охраняемая территория, режимный объект. Я не имею права позволить Вам здесь находиться без соответствующего допуска.

– Ась? – захотелось по-деревенски переспросить мне у него. Это, наверное, и называется «права человека». Нет, чтобы просто сказать: пошла вон. Эк он завернул.

– Я пришла на собеседование, – выдала я и подавила в себе зачатки паники.

– К кому? Кто вас направил?

– Зайницкая, – прикрылась как щитом Дашкой я. Цербер подобрел. Я повнимательнее оглядела его. Все-таки как-никак будущий коллега. Может быть.

– Подождите секунду, я уточню, – по-человечески ответил он и что-то стал бормотать в рацию. Нечто непереводимое.

– Хорошо-хорошо, – не стала капризничать я и через пару минут оказалась за воротами высокого бежевого здания посольства. Интересно, все эти люди, что были видны из-за большого стеклянного окна проходной – все они иностранцы? А вдруг тут бродит моя семья, мое счастье? Мое импортное счастье с набором социальных гарантий, чудес цивилизации и счетом в иностранном банке. Ах…

– Лапина, это вы? – тихий, но твердый голос над ухом вывел меня из состояния медитации.

– Я! – отрапортовала я.

– Будьте добры, паспорт, пожалуйста, – попросил голос, но честно говоря, этот холодный уверенный тон не оставлял сомнений в моем подчинении.

– Вот, – протянула ему я свой сертификат соответствия.

– Имеете ли вы при себе колюще-режущие предметы? – охранник пристально посмотрел мне в глаза и я судорожно принялась вспоминать, что опасного ношу с собой.

– Пилочка для ногтей, – проговорила я. Ничего более колюще-режущего я с собой не возила, хотя в наше время девушке не помешает некоторая защита.

– Вам придется ее сдать на время переговоров. Вы не возражаете, вас не затруднит? – любезно продолжал давить он.

– Нет, конечно, – покорно кивнула я, хотя и не понимала, что за раны можно нанести колюще-режущей пилкой для ногтей. Она даже мой маникюр корректирует очень сомнительно. Тяги пройти внутрь через проходную у меня становилось все меньше. Но тут меня погнали через металлоискатель, который как сволочь все время звенел и звенел. Я достала уже и ключи от дома, и ключи от машины, и часы сняла.

– У меня больше ничего нет, – чуть не в слезах объяснялась я, глядя в невозмутимые глаза присутствующей охраны. Еще чуть-чуть и я бы развернулась и двинулась бы домой рыдать. Я бы сообщила всем, что меня не приняли на работу из-за того, что я не прошла металлоискатель.

– У вас нигде нет булавки? – спросила какая-то сердобольная женщина в такой же красивой форме, что и мужчины. Я замерла и вспомнила, что штаны у меня после родов стали маловаты и я заменила отлетевшую пуговицу булавкой. Значит, отлично. Звенелка звенит из-за этого. И что? Мне снять булавку со штанов прямо тут?

– Снимите все булавки, если вам не сложно – вежливо и презрительно проговорил охранник. Я отвернулась и принялась отцеплять палочку-выручалочку занятой женщины. Железная зверюга наконец заткнулась, но ощущение постоянно разъезжающейся молнии подрезало уверенность в себе на корню. Меня наконец провели внутрь и позволили присесть в маленькой переговорной. Все в ней было из серого пластика с черной окантовкой. И столы, и стулья, и диван, и стеллажи. Мне стало тоскливо.