Девушка с амбициями - [22]

– Пойдемте, – бросил он.

– Я точно уже не вернусь? – почему-то спросила я.

– В каком смысле? – опешил он. – Обязательно вернетесь. Не собираюсь я вас зарезать.

– Это утешает. Но я не об этом.

– Тогда о чем?

– Вы меня точно положите? Алина может уже уехать или ей есть смысл подождать? – я хваталась за любую призрачную возможность еще чуть-чуть задержаться в коридоре. Доктор задумался.

– Пусть подождет. У вас анализы с собой?

– Да.

– Ну, пойдемте, – и мы пошли по каким-то длинным коридорам. Потом мы останавливались и ждали лифтов, в которых оказывались спрятанными маленькие старушки-лифтерши, сидящие на маленьких стульчиках. Больничные запахи обрушивались на меня, вызывая дополнительные приступы тошноты.

– Раздевайтесь, – бросил мне врач, когда мы зашли в маленький ледяной кабинет, пропахший формалином.

– Зачем? – дернулась к выходу я.

– Я должен вас осмотреть.

– А… Вот анализы, – я положила перед ним на стол пачку бумажек и принялась стаскивать рубашку. Он прищурился и сказал.

– Только низ. Ваш верх меня не интересует, – я поежилась и почувствовала себя в лапах какого-то мясника, деловито осматривающего товар. Раздеваться перехотелось, а еще он, разглядывая мои бумаги, принялся ворчать.

– Прекрасные анализы. С такими анализами только рожать. И что вам неймется? Что вы все боитесь потерять? Какие такие шансы?

– Просто так получилось, – промямлила я.

– А вы думаете, что у других получается как-то по-другому? У всех все одинаково, и у всех есть обстоятельства, я вас уверяю. Уж я всего повидал. И скажу вам одно. Ни один ребенок не разрушил жизнь ни одной женщине. А вот аборты еще как.

– Откуда вы знаете? – разозлилась я, ибо совершенно по-дурацки чувствовала себя, сидя голой задницей в гинекологическом кресле и ведя подобные беседы.

– Знаю. Так, и что у вас? – он принялся совершать непонятные и болезненные процедуры, он которых у меня все нутро свело судорогой.

– Ничего, – зашипела я и захотела сбежать.

– Прекрасная беременность. Срок – двенадцать недель. Вы с ума сошли, так затянуть!

– Я думала, что одиннадцать, – пискнула я.

– Вы думали, – фыркнул он, – а я теперь должен буду убить совершенно живого маленького человека. Человека, у которого уже есть и мозг, и руки-ноги, и душа. Ребенка, которому уже будет больно, потому что у него уже есть нервы. Как вы прикажете мне это переносить?

– Зачем вы это делаете! – закричала я и разрыдалась. Каждое его слово казалось мне самым настоящим садизмом. Врач не должен так делать, не должен! Я снова неумолимо почувствовала себя стоящей на доске посреди пропасти.

– А ну-ка, пойдемте со мной, – вдруг сказал он и потащил меня за рукав.

– Куда, – уперлась я. – Вы хоть понимаете, что ведете себя абсолютно непрофессионально?

– Я понимаю. Но не могу я, глядя на вас, такую красивую, сильную и молодую, не дать вам шанс. Вы ведь не зря плачете. Чувствуете и сами, то, что вы хотите сделать – убийство?

– Да, – прошептала я, – но у меня нет другого выхода. Я не могу.

– Пойдемте, – он настойчиво повел меня снова по коридорам. Так быстро, что мне показалось, что он страшно боится куда-то опоздать. Я не сопротивлялась, хотя слезы и текли у меня по щекам. Я знала, что все бесполезно. Что бы он не сделал или сказал, я уже сделала свой выбор. И я его не изменю.

– Где мы? – спросила я, когда вокруг меня как рыбы, стали медленно бродить молчаливые женщины с пухлыми лицами и огромными животами.

– Это отделение патологии беременных Здесь женщины борются за право родить ребенка. Мы пришли, прошу. – Он ввел меня в кабинет с ультразвуковой установкой и принялся мазать мне живот какой-то липкой дрянью. Так уже делали, но теперь я не понимала, зачем это ему. Вдруг он развернул ко мне экран и принялся тыкать в него.

– Смотрите, вы видите вашего ребенка.

– Где? – невольно заинтересовалась я. Лучше бы я этого не делала. Наверное, так как доска подо мной снова зашаталась и я рухнула в пропасть с другой стороны. Меня завертело, закружило и я перестала что-либо вообще понимать.

– Вот. Видишь? – он перешел на ты. – головка.

– Это? – ткнула я.

– Да.

– А это что? Носик?

– Ага, – доктор впервые улыбнулся, а я с изумлением смотрела, как на экране совершенно живой человечек шевелить ручками и мотает головкой. Мое сердце ухнуло куда-то к нему, в район живота и замерло.

– Ой, он рукой за нос схватился! Шевелится, – я трепетала. Никак иначе нельзя было назвать то состояние, котором я была. Я трепетала, глядя на своего ребенка внутри.

– Ты понимаешь, что это – твое дитя? – вкрадчиво спросил врач.

– Да, – шепнула я. – Еще, пожалуйста покажите.

– Смотри, – тоном фокусника он махнул своей медицинской штуковиной, и я смотрела на контур ребенка в анфас. Мне показалось, что там внутри сидит маленький котенок с нежной мордашкой.

– Это не проблема, не сложность, не результат неудачных отношений с мужчиной. Это просто ребенок, живой человечек. Ты понимаешь это?

– Да, – слезы лились в три ручья, и я уже все понимала, но доктор не удовольствовался этим и спросил в лоб.

– Ты правда хочешь, чтобы я убил твоего ребенка? Убил ту часть тебя, которая так доверчиво сидит у тебя внутри? Ты уверена, что этим решишь все свои проблемы?