Девушка, которую вернуло море - [9]

– Какой-то бог сохранил тебе жизнь, но это точно не Надр. Если бы богиня клана Кирр благоволила тебе, ты никогда бы не оказалась в той лодке.

Я почти не помнила, что тогда произошло, но Джоррунд много раз рассказывал мне эту историю. Мое племя пыталось принести меня в жертву своему богу, когда мне было не больше шести лет. Он нашел меня в выброшенной на берег ритуальной лодке для жертвоприношений, но единственное, что я запомнила о том дне, был белоснежный туман. Завывание ветра и прикосновение длинных пальцев Джоррунда к моей руке, когда он тащил меня подальше от лодки.

– Возможно, это вовсе не боги. Возможно, это Прядильщики.

Мои слова, казалось, развеселили его, словно я пошутила. Но Джоррунд редко отвечал на мои вопросы о том дне, когда он нашел меня на берегу, постоянно уводя разговор в сторону и избегая объяснений.

– Ты сжалась в комочек на куче засохших гравилатов и люпинов, твои губы посинели от холода, – ласково произнес он, его глаза затуманились от воспоминаний.

Я тоже помнила это. Плеск воды о борт лодки. Резкий запах увядающих бутонов и деревянная голова змеи на носу лодки. И пронизывающий холод. Этот холод я помнила особенно отчетливо.

– Увидев символы, вырезанные на деревянных бортах, я понял, что это за лодка. А когда увидел это, – он указал на руны, висевшие у меня на шее, – я понял, что море не случайно принесло тебя к нам.

Я снова протянула ладонь к огню, сжав пальцы над его жарким пламенем. Я почти ничего не помнила о своей жизни на мысах. И лишь странный свет, отражавшийся от морской глади, четко запечатлелся в моей памяти. Нежное, беловатое сияние, которое казалось слишком ярким, чтобы быть реальным. И женский голос, что-то напевающий без слов, эхом отдававшийся в моем сердце. Глубокий и тихий.

– Твои соплеменники собирались принести твою жизнь в жертву Надр, но Эйдис милосердна. Когда люди из клана Кирр отправили тебя в море, она привела тебя сюда. Она предвидела этот день.

Я с трудом проглотила ком в горле, отгоняя от себя воспоминания о белом сиянии. Иногда мне казалось, что я все еще ощущаю его обжигающее прикосновение к своей коже. Громкий бой барабанов врывался в мои сны. Я давно покинула мысы, но они не покинули меня. То, кем я была, было начертано на моей коже священными символами и переплетениями узоров, значения которых не понимала даже я сама. И эта таинственная суть навсегда останется со мной. И именно поэтому мне никогда не будет места в Лиере, и терпели меня здесь лишь из-за Джоррунда.

Я коснулась браслета, обхватившего мое запястье, сжимая между пальцами медный обруч и пытаясь обрести защиту талисмана.

– Выпал Хагалаз, Джоррунд, – сказала я, – будущее предопределено.

– У этой руны много других значений, – откликнулся он, но мы оба понимали, что я права.

– Только когда есть и другие руны. А Хагалаз оказался в самом центре. Совершенно один.

Он нервно потер ладони.

– Я уверен, что настало время, когда Эйдис решит воспользоваться тобой. Иногда самый разрушительный шторм несет с собой жизнь, Това. Грядет Хагалаз, несущий град. Но я уверен, что мы выстоим. И станем лишь сильнее.

В этом и был весь Джоррунд, который считал, что он гораздо мудрее всех богов и Прядильщиков, вместе взятых. Он считал, что может перехитрить судьбу. Но на лбу у него залегла глубокая складка, которой там прежде не было, и я засомневалась, что он действительно верил в то, что говорил.

– Паук. Тот, что плетет паутину судьбы, – его голос смягчился, – именно этот узор Прядильщики вырезали на стволе дерева Урдра в момент твоего рождения.

Я знала, что это правда, потому что это подтверждал один из узоров на моем теле. На левом боку у меня растянулся паук. Но мы оба знали, что то, что вырезано на стволе дерева Урдра, можно изменить. Можно переписать. Люди из клана Кирр выбрали меня в жертву своему богу, и теперь стало совсем неважно, кто спас мне жизнь, боги или Прядильщики. Я оказалась здесь. Для этого, несомненно, существовала причина, и эта мысль не давала мне покоя.

– Вигдис предаст брата? – я задала вопрос, над которым мы оба размышляли, покинув ритуальный дом.

– Он уже предал его.

– Ты понимаешь, о чем я. Попытается ли он занять место верховного предводителя?

– Нет. – Однако ответ Джоррунда прозвучал чересчур поспешно. Он сомневался. Джоррунд посвятил свою жизнь тому, чтобы сделать Бекана величайшим предводителем в истории клана Свелл, и использовал для этого и мои способности. Но один завистливый взгляд Вигдиса мог все уничтожить. И на кону оказалась не только жизнь Бекана, но и моя тоже. И жизнь Джоррунда. Если Вигдис станет верховным предводителем клана Свелл, земля под моими ногами окончательно обрушится, и ее ледяные глубины поглотят меня. И я в точности знала, что тогда можно будет прочитать о моей судьбе на стволе дерева Урдра.

– Когда мы уходим? – спросила я, понимая, что у меня не осталось другого выбора.

Он широко улыбнулся, его глаза засияли от гордости.

– Завтра. На закате.

Его мантия коснулась земли, когда он распахнул дверь, и, когда та захлопнулась за ним, я подошла к окну, глядя, как он удаляется по тропе. Воины из клана Свелл хотели перерезать мне горло, когда их жрец привел меня в деревню. Долгие годы вход в мою лачугу охранял стражник, чтобы никто из племени не попытался обрушить на меня ярость их бога. Но Джоррунд сумел убедить Бекана, что мое присутствие необходимо, ведь такова воля Эйдис.