Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера - [3]

Телка и ее кровосос-вампиреныш.

Зычно и со смаком выругиваюсь, умываюсь холодной водой и полощу рот… Так, с этим нужно что-то делать! И немедленно.

— Тебе полегчало? — доносится до меня голос этой… с младенцем.

И я цежу себе под нос:

— Полегчает, когда ты уберешься из моего дома. — Потом срываюсь с места и, замерев на почтительном расстоянии от кормящей мамаши, интересуюсь: — Что ты здесь делаешь? Я тебя точно не приглашал… особенно с этим.

Девушка качает головой.

— «Это», чтобы ты знал, — произносит она оскорбленным тоном, — моя дочь, Ангелика. — И да, ты приглашал меня в свой дом, можешь не сомневаться.

— Возможно, чтобы перепихнуться, — парирую ее слова, — но уж точно не пожить… да еще и с этим, — тычу в ребенка вытянутым пальцем.

Моя собеседница демонстративно отнимает ребенка от груди, застегивает бюстгальтер для кормящих и поправляет задранный край футболки.

— Ну-ну. — Она поднимается с дивана, похлопывая кровососку по спине. — Не пугайся этого злого, нехорошего дядю, — обращается она к дочери, — уверена, он сейчас все вспомнит и снова станет нормальным, воспитанным человеком.

Я злобно вскидываюсь:

— Я абсолютно нормален, черт тебя подери! Из нас двоих ненормальная только ты. — И с напором: — Кто ты вообще такая?

— Барменша, — отвечает та. — Мне казалось, мы вчера хорошо поняли друг друга…

— Вчера, — цежу сквозь стиснутые зубы, — при тебе не было этого младенца.

— Конечно, не было, — в тон мне отвечает девушка, — не потащу же я трехмесячного ребенка в прокуренный сигаретами бар. Ангелика оставалась у моей знакомой…

— Так и проваливай к этой знакомой! — ору я вскипевшим от гнева голосом. — Убирайтесь и ты, и твой младенец. Немедленно!

От собственного ора у меня даже уши закладывает, а боль в голове усиливается. Вот ведь пакостная ситуация! А девица, словно собираясь добить меня, произносит:

— Мне некуда идти, я тебе еще прошлой ночью об этом говорила.

— Ты ничего мне не говорила, — произношу почти по слогам. Для пущего эффекта. — Я вообще вчера с тобой не говорил… — Замечаю ее хмурое лицо и поспешно добавляю: — Разве что пригласил перепихнуться, — и с издевкой, — на что ты довольно легко согласилась. Шлюшка пышногрудая! — изображаю руками изгибы ее фигуристого тела.

— Урод, — не остается она в долгу.

Мы молчим целую минуту, хмурые и рассерженные, а потом незнакомка плюхается на мой диван и твердо заявляет:

— Я не виновата, что ты ничего не помнишь — я остаюсь. Мы, — поправляется она, — мы остаемся, — и прижимает к себе ребенка.

От возмущения у меня даже рот приоткрывается… Я знавал множество самоуверенных, если не сказать больше: наглых особ женского пола, — но чтобы настолько… Никогда!

— Только через мой труп, — отзываюсь на ее слова, и девушка парирует:

— Именно на труп ты вчера и был похож, а значит, условие соблюдено… Расслабься!

Расслабиться, конечно, не получается, зато любопытство неожиданно вспыхивает, и я искоса гляжу на свою террористку: и роста-то в ней совсем ничего, всех достоинств — грудь да тонкая талия, а гонора, поглядите-ка, выше крыши…

— Да вы меня чем-то накачали, — приходит в голову шальная мысль, — ты и эта чокнутая старушенция с «Лонг-Айлендом» и долькой апельсина… Боже, вот ведь дурак, попался, как какой-нибудь идиот! — Почти с улыбкой: — Развели, как лоха. То-то я думаю, что не мог так просто отключиться…

Девичий презрительный смешок прерывает мой монолог:

— Да ты и до той старушки был почти в улете, приятель. Скажи спасибо, что я о тебе позаботилась!

В этот момент я замечаю чемодан у стены, большой с двумя колесиками… Абсолютно чужеродный в стенах этой квартиры. Девчачий, с какими-то наклейками… Ужас, одним словом!

Идея приходит мгновенно: всего-то и нужно, сграбастать этого «уродца» и вышвырнуть его за дверь… А следом и хозяйка подтянется.

Срываюсь с места и бегу к чемодану.

— Эй, что ты делаешь? — возмущается девушка, когда я, следуя намеченному плану, хватаюсь за его ручку. — Оставь мой чемодан в покое.

— Только после того, как меня оставишь в покое ты! — лыблюсь, распахивая входную дверь и вышвыривая чемодан на лестничную площадку.

— Ну ты и козел! — не выдерживает разъяренная девушка. — Выставляешь мать с ребенком на руках… Где твоя совесть, бессовестная ты скотина?!

— Думаю, там же, где и твоя скромность! — припечатываю я, громогласно захлопывая дверь за нахальной девицей. — Скатертью дорожка.

После этого победно вскидываю в воздух крепко сжатый кулак и направляюсь наконец-то принимать душ.

2 глава. Эмили

Остаюсь стоять на лестничной площадке и глядеть на захлопнувшуюся за нами дверь. Хочется обозвать наглеца самыми обидными словами и оставить на поверхности двери парочку идеального вида отпечатков своей правой ноги, вот только Ангелика тревожно ворочается у меня на руках, и я, подхватив чемодан за длинную ручку, волоку его вниз…

Уже на улице, присев на скамейку и тяжело вздохнув, вытаскиваю смартфон и нажимаю на кнопку быстрого вызова. Отвечают мне в ту же минуту…

— У нас ничего не вышло. Извините! — винюсь с еще одним тяжелым вздохом. — Нас выставили за дверь.

Уже через двадцать минут около дома останавливается красный «опель-адмирал», и бойкая пожилая леди в цветастом платке заключает меня в свои стремительные объятия.