Девушка из лаборатории - [89]

— Предлагаю ехать напрямик через Лимерик. Что думаешь? — спросила я Билла. Он пожал плечами, ясно давая понять, что не думает ничего. Тогда я развернулась и съехала с трассы N18 на Эннис-роуд — на юг, в сторону моста Шаннон.

— Фу-у-у! — внезапно поморщился Билл и щедро сплюнул в окно, прямо в воды реки Шаннон. — Что бы это ни было, я чуть не подавился.

Он указал на пакет черных конфеток, оказавшихся лакричными мармеладками в соленой, а не сладкой, как мы ожидали, обсыпке.

— Гадость! — добавил Билл, имея в виду в том числе и наше обсуждение кровавых клятв.

— Дело привычки, — заметила я, хихикнув. Билл не рассмеялся в ответ, но взгляд у него посветлел, и мне показалось, что печаль на минуту отступила. — Хочешь, я кину остатками этих конфет в копа, бобби, или как тут называют полицейских? — предложила я, опуская стекло со своей стороны.

— Не. — И Билл сполз на сиденье. — Наверное, потом все равно их съем.

Мы свернули на север, на О'Коннелл-авеню, и поехали в сторону района Милк-маркет. Заметив это, Билл задал весьма философский, на мой взгляд, вопрос:

— И какого черта мы тут делаем?

— Ищем лепреконов, — задумчиво ответила я. — Смотри не проморгай их!

На самом деле я уже сбилась с маршрута; отовсюду на нас смотрели указатели вроде Sráid Eibhlín и Seansráid and Chláir, но даже и они не могли заставить меня беспокоиться. Я ничего не искала — просто ждала, когда что-нибудь случится.

Дорога становилась все же, но я продолжала ехать, сворачивая в переулки, которые показались бы кошмаром человеку, страдающему клаустрофобией, — и вели в закоулки еще более глухие. Спустя несколько минут я повернулась к Биллу спросить, что, черт возьми, может значить слово «Армс», мелькавшее на табличках «Джонсгейт-Армс», «Палмерстаун-Армс» и еще нескольких других, которые мы миновали, — но в этот момент услышала громкое «Бац!», и машина вместе со мной содрогнулась до основания.

Ударяя по тормозам, я не могла понять только одного: кому и зачем в этом захолустье могло понадобиться бить в окно нашего автомобиля бейсбольной битой. Руки у меня до сил пор тряслись, силуэт Билла виделся обрамленным круглым нимбом из паутины трещин, которые разбежались по стеклу пассажирской двери. Мы ошалело выбрались из машины с водительской стороны, и Билл с трудом обошел капот, силясь понять, что случилось. Я уселась на бордюр, пытаясь успокоиться.

— Боже, а ведь когда-то попадать в аварии было даже забавно, — пробормотала я, и Билл согласился.

Оказалось, из-за левостороннего движения я не смогла верно оценить расстояние от автомобиля до правой части дороги и ехала слишком близко к тротуару. Ситуация все ухудшалась, пока мы не оказались почти вплотную к фонарному столбу: он снес зеркало заднего вида с пассажирской стороны, а то, в свою очередь, угодило в окно.

— Эффектное появление, — заметил мужчина в фартуке, который выглянул на шум из находившегося неподалеку бара вместе с несколькими посетителями. Осмотрев машину, он присвистнул: — Починить эту штуку будет целым делом.

— Мы американцы, — объяснил Билл, уверенно взявшись вести переговоры. — Мы просто уйдем, и все.

— Что вы вообще искали в графстве Клэр? — поинтересовался один из зевак — невысокий, жизнерадостный стереотипный ирландец.

Билл смерил его взглядом с головы до ног.

— Думаю, мы искали именно вас, — сообщил он. Затем повернулся, подобрал разбитое зеркало и невозмутимо забросил его в багажник. Там уже лежали битком набитые рюкзаки, в одном из которых Билл отыскал большой рулон изоленты.

— Будь сейчас на пять градусов теплее, а у вас опущены стекла, не сносить бы тебе головы! — заявил Биллу пожилой мужчина, тоже вышедший из паба. Он и несколько его спутников охотно рассмеялись шутке. — Похоже, эта дамочка пытается тебя убить, — добавил он, осуждающе качая головой.

— Похоже на то, — согласился Билл. — Тем обиднее, что мы поженились только сегодня утром.

Я все еще пыталась справиться со смущением и волнением, а потому отказалась от приглашения пропустить в пабе пинту-другую. Билл тем временем возился с разбитым окном, слой за слоем аккуратно заклеивая пострадавшую часть сперва снаружи, потом изнутри. Я помогала ему, отрывая куски ленты нужной длины. Постепенно напряжение ушло, а Билл, похоже, отчасти обрел себя прежнего. «Иаков и Иоанн в отцовской лодке, — подумала я, — сидят и чинят сети в ожидании зова». Мы сможем починить что угодно, даже если оно никогда не станет прежним.

— Хочешь сесть за руль? — робко предложила я, пока мы вносили в композицию на окне финальные штрихи.

— Не-а, — протянул Билл. — У тебя отлично получается.

Затем он легко скользнул на свое место, придерживая одной рукой дышащее на ладан окно:

— Но давай все-таки уберемся из города. Мне хочется больше зелени.

Мы поехали на юго-запад по N21, словно повторяя свое первое путешествие по Ирландии пять лет назад; тогда она показалась нам самой зеленой страной в мире. Этот остров и правда укутан в зеленые одежды, так что в глаза бросаются в первую очередь предметы другого цвета. Дороги, стены, линия побережья, даже овцы — все это, похоже, специально было разбросано по стране незримым художником, чтобы подчеркнуть контраст и упорядочить огромное количество зеленого цвета и миллиарда его оттенков: светло-зеленого, темно-зеленого, желто-зеленого, зелено-желтого, сине-зеленого, серо-зеленого, зелено-зеленого, наконец. В Ирландии в полной мере осознаешь, что эти существа — первые и лучшие обитатели планеты — обескураживающе превосходят тебя числом. Стоя посреди торфяного болота в Дингле, нельзя не думать о том, какой Ирландия была до появления на ее берегах тебя и подобных тебе приматов. Сияла ли она пушистым изумрудом посреди синего моря при взгляде из космоса? Похожа ли была на скопление цветущего планктона на суше?..