Девушка без платья - [10]

– Я не в том смысле… А в том, что мне нужна история фирмы. Для стенгазеты, – это было уже похоже на вопль отчаяния, но мне просто необходимо было заполучить Ирину Николаевну вместе с ее доверием!

– Для какой стенгазеты?! Не знаю, что ты там задумала, но у меня годовой отчет, – отрезала она и уткнулась в свои цифры.

Мне захотелось расплакаться от отчаяния. И тогда я сказала:

– Ну, если вам безразлично, что мне наговорит Гришин, то остается только обратиться к нему. Евгения Петровича вряд ли стоит сейчас беспокоить, он очень занят…

– Гришин? Вот еще. Он тебе понарассказывает, как же! – неожиданно вернулась в реальный мир главбух. И милостиво разрешила: – Ладно, давай после работы зайдем куда-то поужинать, – ты уж придумаешь, как вкусно покормить меня на казенные деньги. Ты ведь получаешь энную сумму на презентационные расходы? – она снова уставилась на меня поверх очков. – Вернее, две тысячи долларов ежемесячно, из которых в декабре потрачено тысячу триста восемьдесят четыре доллара шестнадцать центов?

Я испытала священный ужас перед ее тотальным знанием расходов нашей компании, даже не задокументированных, а бухгалтерша, не мигая, продолжала на меня смотреть.

– Ну да. Это ведь рабочий ужин, правда? И я вполне смогут включить его в отчет! – дрожащим голосом произнесла я.

– В шесть встречаемся на стоянке. Не опаздывай, я этого очень не люблю. А сейчас иди работай, нечего мое время отбирать.

Я с облегчением ушла в свою приемную.

Но там было совершенно не спокойно: из-за двери с табличкой «Генеральный директор» доносились мужские голоса, и это были явно не приветственные возгласы. Разговор велся на повышенных тонах, причем на весьма повышенных – раз мне было слышно их через двойные дубовые двери. Слов я разобрать не могла, но хватило совести и благоразумия не прильнуть к двери ухом, чтобы понять, о чем (и главное, кто) так горячо спорит в кабинете Симакова.

И правильно сделала, что не прильнула: едва я заняла свое рабочее место, как дверь кабинета распахнулась, и оттуда чуть ли не выбежал Гришин. Сверкнул недобрым взглядом в мою сторону, на мгновение остановился возле моего стола:

– Не стоит путать честность с преданностью. Тебе известно, что это не одно и то же? – спросил он сердито вместо «Здравствуйте, Яна».

Полагаю, это был риторический вопрос, потому что Гришин не стал дожидаться ответа и стремительно удалился прочь из приемной.

Симаков, который наблюдал эту сцену, стоя в дверном проеме, улыбнулся мне мягко и сказал:

– Яна, не принимайте слова господина вице-президента близко к сердцу. Ему все равно не свойственно ни первое, ни второе.

Вот те раз. Старые друзья, партнеры по многолетнему успешному бизнесу, и вдруг один обвиняет другого в отсутствии честности и преданности? Хотя… Вряд ли это такая уж редкость. Но такого не должно было произойти в нашей компании. Не с Евгением…То есть не с Евгением Петровичем…

Уныло дотянув остаток дня за рутинной работой, ровно в 18–00 я на всех парах помчалась на стоянку. Ольга Николаевна меня уже ждала, нетерпеливо оглядываясь по сторонам – похоже, начиналась метель.

– Идем, – коротко сказала она и увлекла меня к своему огромному джипу, который водила на удивление хорошо и даже, я бы сказала, весело. Как-то не складывались в единый образ грузная шестидесятилетняя бухгалтерша, которая и ходила-то словно нехотя, с как бы с отвращением передвигая ноги, и лихой водитель, мчащийся по городу на всех парах, распугивая голубей и других водителей.

В салоне машины было чисто, сухо и уютно. Бухгалтерша завела джип и, пока прогревался мотор, неожиданно доброжелательно предложила:

– А давай-ка махнем в новый грузинский ресторан? Открылся недавно в паре кварталов от нашего офиса. Грузины всегда хорошо кормят.

Я была не против. Во-первых, может, если ее хорошо покормить, она подобреет и расскажет мне все о компании. А, во-вторых, я тоже изрядно проголодалась.

Ресторан выглядел вполне прилично. Мы заняли небольшой столик в углу возле окна, с отличным видом на набирающую обороты метель. Заказали еду и, пока ее для нас готовили, бухгалтерша начала разговор с неожиданной фразы:

– Я вообще-то Костика никогда не жаловала. Он всегда был на вторых ролях – так, подай-принеси, и его это жутко злило, – неожиданно начала уж совсем издалека Ирина Николаевна. Она их так и называла – Костик, Женька. Это было странно слышать, но очень интересно.

– А самым главным, конечно, Митя был, – с печальным уважением произнесла она. – Такой умный парень! Постарше их, опытнее, университетский мехмат закончил. Он все схемы и придумывал, – сообщила Ольга Николаевна и с чувством выполненного долга принялась за только что поданный шашлык.

Я опешила. Какой такой Митя? Я нервно ковыряла свое сациви, но аппетит куда-то стремительно улетучивался.

– Кто такой Митя? – осторожно спросила я, когда, по моим подсчетам, Ольга Николаевна должна была утолить первый голод.

Она отложила в сторону приборы, вытерла рот салфеткой и сообщила:

– А с ними еще третий был. Вот именно Митя-то. И бизнес они втроем, а не вдвоем начинали. Хотя, может, и вдвоем, – Митя мог и позже присоединиться. Я ведь к ним пришла, когда они уже пару лет покрутились и кое-чего заработали. То есть, когда грамотный бухгалтер понадобился, – внезапно Ольга Николаевна мне подмигнула и хохотнула.