Девственница - [47]

— Следующий раз не совершайте подобной ошибки, — глядя на них, резко говорю я. — Если вы вернетесь сюда, я убью вас. Передай Тони, что он еще легко отделался.

Мистер Сломанные Коленные Чашечки смотрит на меня искривленным лицом боли.

— На твоем месте… я бы не был таким самоуверенным. Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело. Тони не остановится ни перед чем, пока не вернет свою женщину.

— Скорее он сгорит в аду, нежели такое случится, — рычу я.

Машина резко двигается, шины хрустят по гравию. Примерно в двадцати ярдах от меня, он высовывает голову из окна и кричит:

— Мы оставили тебе подарочек в конюшне.

Глава 32 Тайсон

https://www.youtube.com/watch?v=NrIL-0AtDY4 Теперь мы свободны

Меня окатывает холодом, как только я поворачиваю голову в сторону конюшни в пятистах ярдах отсюда. Двери конюшни открыты. Боже!

Кровь на мачете!

Я пускаюсь туда бегом. Ветер хлещет в лицо, я бегу со всей силы. Останавливаюсь на пороге конюшни тяжело дыша. Чувствую страх и сладковатый запах крови. Делаю шаг вперед, не веря своим глазам. Этого не может быть. Я поворачиваю голову, заглядывая в первое стойло, отказываясь до сих верить тому, что вижу. Нет лошади. Нет моей красивой, непорочной кобылы.

Рубина лежит на сене в стойле мертвая.

— Нет, нет, нет, — бормочу я, забегая в следующее стойло. Кровь Дженни медленно собирается в лужицу под ее головой.

В полном ужасе я перехожу к следующему стойлу, неспособный отчетливо мыслить.

Кто мог это сделать?

Чудовища.

Чудовищные монстры!

Хан лежит на боку. Его глаза открыты, дыхание с хрипами, но он еще не умер. У него разорвана шея, торчит сырая и розовая плоть. Он смотрит на меня своими огромными глазами. Я бросаюсь к нему и падаю на колени. Я кладу ладони по обе стороны его морды. Я весь дрожу от ярости.

Он издает хрюкающий звук от ужасной боли.

— Шшшш… все хорошо. Все нормально. Я пришел, — говорю я, резко скручивая ему шею. Слышу хруст. Жизнь мгновенно уходит из глаз моего друга. В его глазах больше нет боли, они становятся сначала ясными, а потом начинают тускнеть.

Я поднимаюсь и иду к следующему стойлу. Матильда, которую я так любил целых восемь лет мертва. Своими же голыми руками я сломаю шею Райли. Затем я иду в стойло Фей. Я оставил ее напоследок, мне не хотелось видеть того, что с ней сотворили. Фей беременна. Она должна была вот-вот разродится. Глубоко вздохнув, я вхожу в ее стойло.

Фей лежит неподвижно на боку в луже крови, но она еще дышит, я вижу, как движется солома с ее носом. Я опускаюсь перед ней на колени. Она не узнает меня, глаза стеклянные. Она находится уже почти на пороге небытия. Я целую ее в морду и шепчу ей на ухо:

— Я люблю тебя. Продержись чуть-чуть, я спасу твоего малыша.

Я бегу обратно в дом. Запыхавшись несусь на кухню и вытаскиваю острый мясной нож из деревянного блока. Хватаю тряпки из шкафа. Затем возвращаюсь в стойло Фей.

— Ты отлично справилась, Фей. Очень хорошо. Я так горжусь тобой, — шепчу я, прежде чем сломать ей шею.

Как только я слышу хруст, разрезаю ей живот. Ее горячая кровь льется мне на руки. Я запускаю руки в ее внутренности и вытаскиваю жеребенка. Разрезаю амниотический мешок и освобождаю ее ребенка. Он неподвижно лежит на земле. Отказываясь приходить на эту жестокую землю, которая забрала его мать еще до рождения.

Я начинаю нежно массировать его конечности.

— Давай же, детка. Давай, — умоляю я его.

Бог знает, сколько я пытаюсь привести его в чувство, но в конце концов мне ничего не остается, как сдаться. Я запрокидываю назад голову и издаю рев ярости. Опускаю глаза вниз на неподвижное животное, и испытываю бешенную, убийственную ярость, какой никогда не испытывал за всю свою жизнь. Она, словно огненный шар, скапливается у меня внизу живота. Я объявлю охоту на каждого из этих людей и вырву у них сердце. Они не заслуживают жить. Они убили моих лошадей. Безупречных, невинных, красивых животных. Я поднимаюсь с колен и отворачиваюсь.

И собираюсь уже уйти, когда слышу легкий шорох.

На долю секунды я застываю на месте, думая, что показалось. Затем оборачиваюсь, посмотреть на жеребенка. Он двигает мордой. Он пытается вздохнуть! Я опускаюсь на корачки и подхватываю его на руки. И несу в стойло, где он должен был родиться. Оно выложено свежей соломой. Подальше от страха и крови. И первое, что он увидит, буду я, а не ужасное зрелище своей матери, с вывернутыми на изнанку кишками.

Я буду и матерью, и отцом, и защитником в одном лице для него.

Я кладу его на солому и жду, он медленно поднимет голову. У меня на глазах наворачиваются слезы. Я помню, как однажды так разозлился на отца за то, что он разрушил жизнь не только моей матери, но и мою. Если бы он ее не бросил тогда, она бы не стала бы алкоголичкой.

И тогда она взяла мое лицо в ладони и сказала:

— Красота есть даже в пепле. Из пепла ты пришел.

— Добро пожаловать в этот мир, Феникс, — шепчу я жеребенку, с трудом переводя дыхание.

Глава 33 Тайсон

Когда жеребенок, наконец, может стоить на ногах, я переношу его в транспортировку для лошадей. Я хочу отвезти его к моему другу в трех часах езды отсюда. У него есть опыт выхаживания жеребят, кроме того его кобыла недавно ожеребилась, и может она позволит Фениксу кормиться от нее. Уже четыре часа утра, когда я оставляю Феникса у своего друга. Я отправляюсь назад, и по дороге звоню Ральфу.