Девон: Сладострастные сновидения - [14]

— Ну, что скажешь? — спросил Хантер, сурово разглядывая воришку: шипздик какой-то. Лица не видно за маской. Ну что ж, придется тащить его вниз и послать за полицией. Во всяком случае сопротивления от него трудно ожидать.

Однако не успел Хантер подойти поближе, как маленькая фигура сделала отчаянный рывок в сторону.

Единственное преимущество Тени было в большей маневренности; единственная надежда на спасение для нее была поэтому в том, чтобы попытаться заставить его бегать за ней по всей комнате; может быть, тогда удастся улучить момент и еще раз нырнуть в дверь. С одной стороны был шкаф, с другой — огромное спальное ложе хозяина; естественно, она бросилась туда. Вот она уже на другой стороне кровати но, увы, рука Хантера цепко вцепилась ей в лодыжку. В отчаянии она схватилась за атласное покрывало, ища точку опоры. Однако покрывало поехало вместе с ее телом — ближе, ближе к неминуемому возмездию.

Тень отчаянно вцепилась в пуховик, изо всех сил сопротивляясь Хантеру, который теперь, подтащив ее к себе, силился перевернуть ее на спину. Нет, брыкаться бесполезно. Хантер сильнее. Вот и маска, сорвавшись с ее лица, летит куда-то в сторону, на ковер. Длинные пряди каштановых волос шелковой волной рассыпались по белой простыне.

Хантер этого сперва не заметил: он был занят ее руками и ногами; так, обе ее кисти надежно прижаты к матрасу. Коленями он навалился на ноги и на живот: теперь ей не вырваться. Тяжело дыша, Хантер взглянул, наконец, на лицо своего пленника. Господи, да это же женщина, еще и какая красавица! Хантер не верил своим глазам. Да еще и этот надменный взгляд — как будто это она его застала в своем доме!

— Ты что здесь, черт побери, делаешь? Что это за игрушки? Это что — дядюшкины причуды? Что он за роль тебе придумал? Почему ты об этом не сказала-то? Я слишком устал, чтобы гоняться по всему дому за его красоткой! Дэвон молчала.

— Черт тебя дери! Я тебя спрашиваю! А то сейчас полицию позову! Ну, отвечай же, кто ты такая и что ты тут делаешь!

Дэвон опустила ресницы. Что ему ответить? Только не правду, конечно. Бабушка этого не переживет. Если она узнает, что внучка в Тайберне ждет петли, — это ее сразу убьет. Пожалуй, лучше, если она просто исчезнет и никто не узнает, кто она и что с ней.

— Я не эта… не девка твоего дядьки. Делай со мной, что хошь. Только убери коленку с пуза — больна, — Дэвон сознательно вернулась к лексике и к стилю речи первых десяти лет своей жизни. Она не должна говорить как леди, если хочет скрыть свою личность.

— Сперва скажи, что за цирк ты здесь устроила? Почему оделась как мужчина, почему оказалась в доме моего дяди?

— Как думаешь, начальник? Какой симпатяга, а не можешь дотумкать! Конечно, не на прогулку сюда собралась!

— Значит, поворовываешь? Дэвон кивнула:

— У меня семья голодает. Такой богач может поделиться парой монет — от него не убудет.

Хантер продолжал разглядывать Дэвон. Его удивление не проходило. Судя по разговору, она была с самого дна, но что-то тут не стыковалось: кожа, волосы, надменное выражение лица — говорили о другом.

— Ну что ж, тогда мне только остается сдать тебя в полицию — и загремишь в Ньюгейт.

— Будь лапкой, отпусти! — Она с бьющимся сердцем ожидала его реакции.

Загадочная улыбка тронула губы Хантера; но глаза остались прежними — сама суровость. И руки ей не освободил.

— Значит, думаешь, я тебя должен отпустить?

Дэвон быстро кивнула головой:

— Я же ничего не украла, начальник.

— Ну ты и дрянь! Влезаешь в чужой дом, чтобы тут поживиться, а когда тебя прищучили — говоришь, что ничего плохого не сделала. Просто не успела!

— Ну правда, отпусти…

Хантер покрутил головой: ну и нахалка!

— Может, тебе еще денег дать на мелкие расходы?

— Было бы неплохо, начальник. Моя семья уж месяц, как голодает. Мой бедный па в прошлом году дал дуба, ма — ослепла с горя, а еще шесть сестер, и все на мне, — думая, чем бы еще вызвать жалость мужчины, она тихо добавила: — И они — калеки.

— Все шесть? — деловито спросил Хантер, пытаясь справиться с невольной улыбкой: да уж, могла бы что-нибудь и поправдоподобнее придумать. Тем не менее фантазии ее можно позавидовать. К тому же интересный метод она придумала: эмоциональный шантаж. Что-то с таким он еще не встречался. Забавно.

— Да, они все калеки и наверняка умрут, если я окажусь в тюряге. Они все на мне. Без меня — кто же даст им хлебушка?

— Твоя слепая мать и сестры-калеки вполне смогут обойтись без тебя. Они нищенством заработают больше, чем ты — воровством. Кто же откажется подать такой семейке? Надо же — шесть калек, да еще и слепая мамаша! Душераздирающее зрелище!

— Значит, отпустишь, начальник?

— Я этого не сказал, — Хантер одарил ее сладкой улыбочкой. — Я просто сказал, что зрелище будет душераздирающее.

Услышав издевку в его голосе, Дэвон вся сжалась. Он с ней играет как кошка с мышкой. И не собирается отпускать. Румянец ярости окрасил ее щеки, она повернула голову набок, изо всех сил стараясь сдержать свой темперамент. Невидящим взглядом она уставилась на рельефное изображение в подголовье кровати: двое любовников в куще деревьев, над ними в облаке — купидон.