Девочка в гараже - [8]

– Спокойной ночи, Брэндон.

Мне хотелось танцевать, петь, разбудить всех, кто есть в доме, возгласить о невероятном успехе, но пришлось удержать ликование в глубине души и молча выскользнуть из комнаты.

На следующий вечер, встав на колени у постели Брэндона, я держала руку почти у самой его груди. Но я даже не успела закрыть глаза: он притянул мою ладонь к себе и не отпускал, пока я не завершила молитву – и в этот вечер, и в следующий, и в следующий…

А потом, в конце той же недели, когда я мягко высвобождала руку, Брэндон вдруг коснулся своего лба. По глазам я видела: он ждал чего-то – но я сперва не поняла.

– Что такое, Брэндон?

Он снова коснулся своего лба, и я прослезилась. Он хотел, чтобы я поцеловала его!

– Ты разрешаешь мне поцеловать тебя в лоб?

Он кивнул, и я его поцеловала. И каждый вечер в те несколько месяцев, пока Брэндон жил с нами, вечерняя молитва завершалась поцелуем в лоб на сон грядущий – поцелуем для мальчика, к которому нельзя прикасаться.

Чтение молитвы над нашими детьми, родными и подопечными, всегда было для меня великой ответственностью и честью, но Брэндон показал мне, что это еще и знак священного долга.

«Господи, – мысленно молилась я, лежа в объятиях Эла и вспоминая Брэндона, – через нашу семью яви свою любовь Кайлу, Кайре, Ханне, Эндрю и Элли. Дай им понять, что их любят от всей души».

Июль чудесно подошел для появления детей Бауэр в нашем доме. У Хелен, Сэди и Чарльза шли школьные каникулы, они могли помочь мне с малышами. За годы мы убедились, что дети, внося свою лепту в жизнь семьи – то там помог, то тут, по годам и по силам, – чувствуют себя частью семейного круга, и это чудесный путь.

Мои родные дети учили подопечных. Утром – заправить постели и убрать в комнатах. И каждый день – сюрприз, сюрприз! – надо чистить зубы, причесываться и одеваться. Кайра и Ханна помогали Хелен и Сэди собирать по комнатам белье в стирку, я стирала, складывала вещи в стопки, и дети снова разносили их по комнатам и раскладывали по кроватям. Кайл и Эндрю помогали Чарльзу выносить мусор, подметать гараж и дворик, пылесосить. Трехлетний Эндрю пылесосить просто обожал и, сияя от гордости, возил туда-сюда щеткой. Конечно, надолго его не хватало, но с небольшим участком, который ему доверяли, он справлялся прекрасно. После трапез дети помогали убирать со стола, а Хелен и Сэди вместе со мной наводили порядок на кухне.

Каждую неделю я перераспределяла обязанности, уча детей всему, что нужно для чистоты и порядка в доме. Все добросовестно трудились всю неделю, и потому в субботу утренняя уборка завершалась очень быстро, сразу же после завтрака для всей семьи. В конце недели каждый ребенок получал карманные деньги за выполненную работу. Я видела, как гордились собой дети Бауэр, когда я выдала им первую «награду» за труд.

После этого у них появились и новые причины радоваться работе. Я видела: им было чем гордиться, ведь теперь у них тоже была работа – как и у нас. Так мы учили всех наших подопечных – кроме тех, кто был слишком мал для участия в общих делах. Для многих наш дом становился первым, где и взрослые, и дети имели свои обязанности и учились заботиться о себе.

Мы с Элом объясняли, что наша работа вне дома – это часть наших взрослых обязанностей. Эл отвечал за кейтеринг в Центре проведения мероприятий Каспера, и у него был удлиненный рабочий день. Я несколько дней в неделю работала в христианском кризисном центре помощи беременным. Центр тоже находился в Каспере, и почти десять лет я была его директором, приступив к работе через год после обращения в христианство.

Еще я была добровольной мирянкой-капелланом в Дисциплинарном исправительном центре округа Натрона – по сути, тюрьме, расположенной километрах в двадцати от нашего дома. Меня вызывали к заключенным, требовавшим капеллана, а кроме того, раз в две недели, перед работой, я проводила для заключенных общие занятия по изучению Библии. Несколько раз в год я выступала в Женском исправительном центре штата Вайоминг – то была женская тюрьма в городке под названием Ласк, в полутора сотнях километров от нас. Бог наделил меня состраданием к заключенным.

Перед едой, будь то дома или в ресторане, мы всей семьей брались за руки и благодарили Господа за его милость и за еду. Уже в первые недели в нашем доме Эндрю охотно «моился» всякий раз, когда представлялась возможность. Обычно он первым протягивал руки соседям по столу, улыбался и говорил: «Давайте помоимся».

Я купила Ханне и Кайре несколько летних платьев, а мальчикам – элегантные рубашки, чтобы ходить в них в церковь по воскресеньям. Несколько раз они побывали в храме вместе с нашей семьей, а потом стали увереннее и ходили в воскресную школу уже сами. Среди прихожан нашей церкви много искренних и добрых людей, и дети откликнулись на проявленное к ним радушие и теплый прием.

Походы в бассейн, пикники в парке на горе Каспер, беготня по двору сквозь брызги оросителей, барбекю за домом, вечерний телесеанс под попкорн – так и пролетело лето. Фейерверки в День независимости, озарявшие все небо вокруг, привели детишек в восторг; понравился им и ежегодный парад, устроенный в Каспере. Улицы в тот день перекрыли, городские заведения открылись только в полдень, и местные толпились вдоль живописных центральных улиц: устраивались на раскладных стульях, ставили рядом коляски с детьми, а от палящего солнца спасались холодными напитками и мини-зонтиками.