Девочка в гараже - [7]

Троим из наших родных детей, еще жившим дома – Сэди, Хелен и Чарльзу, – все это было знакомо и привычно. Они понимали: требуется время, чтобы новые подопечные почувствовали себя в доме свободно. Элли чувствовала, как вокруг нее «бушуют вихри», и беспокойно ворочалась. Хелен приготовила ей бутылочку и покормила, пока все мы болтали и лакомились печеньем с шоколадной крошкой.

Тем вечером я, как обычно, обошла детей одного за другим, чтобы помолиться вместе с ними на сон грядущий. К Ханне я подошла в последнюю очередь, чтобы она сначала посмотрела, как я молюсь за каждого из ее братьев и сестер. Наконец я встала на колени возле ее кроватки.

– Ханна, в нашем доме мы молимся, и сейчас я бы хотела помолиться за тебя. Ты согласна?

Она кивнула.

– Господи Боже, благодарю тебя за то, что привел Ханну в наш дом, чтобы мы смогли показать ей Твою любовь. Помоги ее маме прийти к Тебе, чтобы она смогла стать лучшей мамой для своих детей, насколько это в ее силах. Мы любим тебя, Господи. Аминь.

Я поцеловала ее в лоб, как целовала ее братьев и сестер, чуть позже уложила спать наших родных деток, а потом и сама легла в постель и прижалась к Элу.

Прежде чем уснуть, я мысленно помолилась еще раз, поблагодарила Бога за то, что он привел детей Бауэр в наш дом, и попросила через нас явить им Его любовь. И мне вспомнился мальчик, которого мы опекали несколько лет тому назад. Его звали Брэндон.

Впервые созваниваясь с нами по поводу Брэндона, сотрудница социальной службы объяснила, что хоть ему всего пять лет, его уже несколько раз помещали в специальные учреждения: мать не могла с ним совладать.

– Он сейчас на трех препаратах. Мы подключили доктора и социального педагога, пытаемся решить все с лекарствами, чтобы вернуть его домой. Не возьмете его к себе, пока мы тут со всем разберемся?

– Конечно, привозите. Поможем чем сумеем, – ответила я.

Брэндон словно сошел со страниц книги сказок: светловолосый, короткая стрижка на косой пробор, носик в веснушках…

– О Брэндоне вам надо знать прежде всего одно, – сказала перед отъездом социальный работник. – Он не желает, чтобы кто-нибудь прикасался к нему. Его нельзя трогать.

Брэндон умел причесываться сам, если помочь ему с пробором, и я, делая это впервые, всеми силами старалась его не задеть – но пару раз все же нечаянно касалась его, и он резко отшатывался.

В то время в «маленькой комнате» с детскими кроватками на первом этаже у нас жили две подопечные девочки, поэтому кровать для Брэндона мы поставили наверху, в комнате Чарльза, где жили еще двое мальчишек. Но лег он только тогда, когда мы переставили его кроватку на середину комнаты, как можно дальше от других.

В ту первую ночь он следил за тем, как я укрывала одеялами других мальчиков и Чарльза. Я молилась за них, касаясь ладонью, целовала каждого в лоб и шла к следующему. Брэндон наблюдал за каждым моим движением, и я не могла не заметить его тревоги. Закончив молиться за остальных, я подошла к нему – укрыть. Он поднял руки, потом положил их вдоль тела поверх одеяла, не сводя с меня глаз.

– Брэндон, в нашем доме мы молимся, – почти прошептала я, стоя возле его постели на ногах, а не на коленях. – Ничего, если я помолюсь над тобой? Трогать не буду.

Он молча смотрел. Я подняла руку высоко над его грудью и закрыла глаза.

– Дорогой Иисус, спасибо Тебе за то, что привел Брэндона в наш дом. Благодаря Тебе он теперь в безопасности. Помоги ему не бояться и узнать, что Ты любишь его. Дай ему сегодня увидеть сладкие сны. Аминь.

Я открыла глаза и увидела пристальный взгляд мальчишки.

– Спокойной ночи, Брэндон.

Как бы мне ни хотелось поцеловать его в лобик, я понимала: нельзя – и просто улыбнулась ему и вышла из комнаты.

Я понятия не имела, что пережил Брэндон за первые пять лет своей жизни. Мне оставалось только вверить его воле Божьей и уповать на то, что мой Небесный Отец поможет мне любить этого малыша так же, как его любит Он. Вечер за вечером я повторяла один и тот же ритуал, и Брэндон все так же напряженно следил за каждым моим движением.

Через несколько дней я решила встать на колени возле его постели, но чуть поодаль.

– Я знаю: ты смотришь, как я прикасаюсь к другим детям, пока молюсь за них. Мне хочется, чтобы они чувствовали мою любовь и любовь Иисуса. Прикасаться к тебе я не буду. Просто подержу ладонь над тобой – вот так. – Я подняла ладонь на пол-локтя над его грудью. – Так можно?

Брэндон кивнул, и я прочла молитву.

Еще через две недели я спросила его, можно ли мне держать ладонь ближе к его груди, и он снова кивнул.

Потом, однажды вечером, молясь с закрытыми глазами и держа руку на высоте нескольких дюймов от груди Брэндона, я почувствовала, как его ладошка накрыла мою. Он тихонько тянул мою руку вниз, пока та не легла ему на грудь. Я едва не заплакала, но собралась с духом и продолжала молиться: мой голос не дрогнул. Чувствуя, как колотится маленькое сердечко, я произнесла:

– Господи, молю Тебя, коснись сердца Брэндона. Дай ему знать, как Ты любишь его. Аминь.

Я открыла глаза. Брэндон смотрел на меня, прижимая к груди мою руку. Мы смотрели друг другу в глаза где-то с минуту, и потом я легонько погладила его по руке.