Девочка в гараже - [17]

– Так, – Карен насторожилась.

– Правда ли бывали случаи, когда Уильям связывал Ханну и Эндрю скотчем и запирал в стенном шкафу?

Карен отвела глаза и тихо ответила:

– Да… иногда… – она смотрела в пол. – Это Уильям так решил. Я не одобряла. Но с ним не поспоришь.

Ее ответ подтвердил мои опасения: значит, случай не единичный. Скорее, типовой.

– А кто вам сказал? – спросила Карен.

– Я не вправе разглашать эту информацию, – ответила я. – Но это были не дети.

Допытываться она не стала. В кухню вернулась Кайра, и мы сменили тему, а через несколько минут я уехала.

Что еще скрывает эта семья?

Теперь, когда я поняла, сколько натерпелись Ханна и Эндрю до того, как их изъяли у матери, мне стало ясно, почему распались их отношения с ней. Секреты этой семьи оказались гораздо более зловещими и мрачными, чем мне сперва казалось.

От доверия между матерью и ребенком не осталось и следа. Карен предала свою роль защитницы и воспитательницы Ханны и Эндрю. Кайл и Кайра это видели: с младшими поступили жестоко, мать это позволяет – а может, так и надо? Может, младшие и правда не столь ценны? Все четверо детей не раз видели, как мать принимает в их доме опасного, злого, мстительного мужчину, терпит его поведение, молча соглашается с ним…

Вопросы давили, как глыба, грозили сокрушить. Если власть Уильяма над Карен так велика, удается ли ей «держаться подальше»? Оставаясь у матери, не боятся ли дети того, что он придет? Может, именно это и пугает Ханну и Эндрю? И поэтому они возвращаются домой хмурыми? Как влияние Уильяма извратило и убило в Карен любовь к детям и желание их растить? Способна ли она относиться к Ханне и Эндрю иначе, сможет ли она их полюбить?

Я вспоминала: сперва Карен относилась ко всем детям по-доброму, но потом поменяла свое отношение к Ханне. Сначала Карен вроде бы улыбалась, словно желала обрадовать дочку, но потом смотрела сурово, со злостью – и улыбка Ханны меркла, девочка опускала голову, уходила в себя. Я так и не поняла, что между ними происходит, но в этом явно не было ничего хорошего.

Все четверо детей в присутствии матери вели себя послушно, но сдержанно. Казалось, они не знали, где проходит граница между настоящими чувствами и равнодушием. А невысказанные подсказки для Ханны и Эндрю были не такими, как для Кайла и Кайры.

Теперь я гораздо лучше понимала, как мне молиться за детей Бауэр. Ханне и Эндрю требовалось исцеление от пережитых страданий и смелость во время безнадзорных визитов к их матери. Им были нужны прочные узы доверия с матерью – и прежде эти узы должны были возникнуть у Карен. Кайлу и Кайре предстояло осознать, что их мать неправильно относится к младшим, и проявить к ним любовь и сочувствие. А нашей семье надлежало показать им пример – во всех отношениях.

Иными стали и мои молитвы за Карен: я просила, чтобы Бог удержал ее от встреч с Уильямом и иного пагубного влияния, чтобы она осознала неправильность своих прежних поступков и обрела заботливое сердце. Я решила снова пригласить Карен в церковь – не только для того, чтобы она еще раз повидала детей, но и в надежде, что она познает Иисуса и Его любовь к ней.

Вопросы давили, как глыба, грозили сокрушить…

Я была благодарна Господу, ведь Он еще давно показал мне, как надо молиться на сон грядущий за наших маленьких подопечных. Еще в самом начале своего христианского пути я услышала проникновенную проповедь на тему «Почитай отца твоего и мать твою». Мы с Элом учили наших детей чтить нас как родителей, но я, думая о той проповеди, поняла и то, что мне нужно немало изменить в себе самой. Я до сих пор кое-чего не простила своим родителям – нет, ничего ужасного и жуткого, но я так и не разрешила эти проблемы. Лишь со временем, после множества молитв, я научилась прощать родителей и чтить.

Мы с Элом считали своей духовной обязанностью учить своих подопечных почитать родителей, но это было нелегко. Как привить почтение к родителям, если те пренебрегали детьми или обходились с ними жестоко? Мы долго пытались прийти к ответу и решили объяснять, что жестокое обращение – это неправильно, что родителям нельзя так обращаться с детьми, но можно попросить Бога сделать так, чтобы они изменились. Когда я молилась с каждым ребенком на ночь, я называла его родителей по имени, просила Бога присмотреть за ними и обратить их сердца к Нему, помочь им жить в труде и стать достойными родителями. Я молилась о том, чтобы дети хотели почитать и уважать своих родителей.

Вверяя Богу наших подопечных и их родителей и отказываясь от любого своего влияния на их жизнь, каким бы оно мне ни представлялось, я зачастую чувствовала себя так, будто борюсь за них с Богом. Я понимала, что должна доверить их Отцу – как и свою семью. Только Он знал, что у них на душе. Только Он знал, что им нужно. А моя способность защитить их оставалась ограниченной.

Однажды вечером, вскоре после того, как я узнала о жестоком обращении Уильяма с Ханной и Эндрю, я произнесла у кроватки Ханны такие слова:

– Господь Иисус, спасибо, что Ты любишь Ханну и желаешь ей только добра. Мы молимся за ее маму Карен. Присмотри за ней, помоги ей стать лучше. Помоги ей позаботиться о том, чтобы больше никто и никогда не обидел Ханну. И помоги Ханне суметь рассказать кому-нибудь, если с ней случится что-то плохое или страшное. Дай Ханне знать, что Ты всегда с ней и что Ты любишь ее. Аминь.