Девочка, с которой детям не разрешали водиться - [19]

Альма рассказала о классном журнале своей матери, и та решила поговорить с моей мамой. Я открыла ей дверь и быстро сообщила, что мама на время уехала, а отец и тетя Милли отправились в Вестеров-ский лес охотиться на оленей для жаркого. Я сказала ей это потому, что фрау Кубус всегда избегает людей, которые едят жаркое. Но я все-таки очень испугалась и подумала, что все кончено, и поэтому достала свою ночную рубашку и серебряную цепочку с серебряной розой. Я решила подарить ее фрау Швейневальд и попросить, чтобы она приютила меня на некоторое время, ведь у Швейневальдов детей без счета, так что лишний ребенок не бросится в глаза. Они живут почти что за городом. Сам Швейневальд ночной сторож и обычно днем спит или работает на своем маленьком огороде, в который он вкладывает всю душу. Я хотела написать маме записку, что, может быть, потом, когда я заработаю много денег, я вернусь домой и что я всегда буду любить ее. Я бы ни за что не осталась дома, если бы раскрылась эта история с классным журналом. Родители, наверное, отдали бы меня в исправительный дом для трудновоспитуемых детей,– я не хотела дожидаться такой напасти.

Но как раз в это время наступил мир с экстренными выпусками; сначала его не хотели принимать. Я не знаю почему, но сейчас все время происходят события, которые волнуют всех взрослых. И им некогда думать о детях. Фрау Кубус запретила Альме водиться со мной.

У меня теперь много других забот. В школу нам ходить не надо, потому что сейчас очень тревожное и опасное время. За эти дни о классном журнале все позабудут и он травой порастет. Фрау Кубус тоже больше о нем не вспоминает. Она надеется, что теперь, когда война кончилась, ее муж, который сейчас питается кровавой говядиной, напишет из Америки и опять полюбит ее и захочет вернуться к ней, чтобы она могла сделать из него благородного человека. Но я не думаю, что он этого захочет. Зачем ему хитрая, болтливая фрау Кубус с ее морковными котлетами, когда у него там есть настоящие бифштексы?

БЛАГОРОДНЫЕ ГОСПОДА И ЛОШАДИНЫЙ НАВОЗ

Из-за лошадиного навоза Летте Миттерданк не разрешают водиться со мной, а я чуть не разорила своего отца. Папе приходится заниматься торговыми делами, он ведь коммерсант. Господин Миттерданк очень богатый. Мы тоже богатые, только не очень.

Миттерданки приехали в Кёльн специально из-за нашей фабрики. Они вложили в нее свои деньги.

Тетя Милли говорит, что мой отец от забот не смыкает глаз по ночам. Но она не может знать этого, потому что не видит его ночью. Правда, мама говорит то же самое, и она просит меня прилично вести себя, когда к нам приедут Миттерданки. У моего папы лицо иногда совсем серое, а глаза – словно их покрыли паутиной пауки-крестовики. Я склеила ему из самой лучшей глянцевой бумаги огненно-красный бумажник и нарисовала на нем маленьких свинок. Они должны принести папе счастье, чтобы он снова стал веселым и довольным. Но он начнет им пользоваться только тогда, когда у нас будет больше денег.

Когда мы сидим за столом и раздается звонок, все вздрагивают – это значит, что пришел господин Хорншу. У него лысая, похожая на яйцо голова и много длинных желтых бумажек. Он очень вежливый, все время пожимает плечами и выражает свое сожаление, а потом наклеивает эти бумажки на нашу мебель. Элиза говорит, что ей все это знакомо, что в наши дни это не позор и что виной всему большие налоги. Элиза знает обо всем от своего полицейского.

Может быть, потом заберут нашу мебель, все, кроме кроватей. Я буду рада, если унесут большой буфет, – тогда можно будет запускать в комнате волчок. А если увезут пианино, мне больше не нужно будет разучивать идиотские этюды, которые я ненавижу.

Людей не забирают, только мебель, а это не так уж страшно. Мама тоже говорила тете Милли, что для нее это неважно, она может жить и в более скромных условиях,– самое главное, чтобы все были здоровы и никогда не расставались.

Тетя Милли заявила, что она больше не выйдет на улицу, потому что люди уже показывают на нее пальцами. Но это неправда. Только Отхен Вебер иногда показывает ей длинный нос, я плачу ему за это по три пфеннига. Но так как теперь мы должны экономить, он стал делать это бесплатно.

Я уже придумала, как мы станем жить, когда у нас не будет ни стола, ни стульев. Я разожгу тогда в саду костер, и мы все усядемся вокруг него на землю; мама может подложить себе подушку. Мы закурим «трубку мира» и будем есть молча, как благородные могикане. Так как я знаю все лучше всех, я буду начальником, если папа разрешит. Все будет просто замечательно, и Хенсхен Лаке говорит, что он мне завидует.

Но теперь приехали Миттерданки, и нашу мебель, может быть, не заберут. Дома все ужасно волновались и непрерывно говорили о Миттерданках. Они хотят построить дом у нас в предместье, около городского парка, там, где стоит старая помещичья усадьба и начинаются поля. Там же находятся и старые укрепления, но ходить около них строго воспрещается, потому что это опасно для жизни. Я вместе с Хенсхеном Лак-сом и Отхеном Вебером однажды поймала в этих укреплениях маленькую сову. Она долбила мне клювом палец до тех пор, пока не показалась кровь. Господин Клейнерц, наш сосед, подарил ее зоологическому саду, а мне купил большой кулек подушечек с ореховой начинкой. Но лучше бы мне оставили сову. Я откормила бы ее до огромных размеров, а ночью, когда у сов горят глаза, пустила бы ее в комнату к тете Милли. Тогда тетя подумала бы, что к ней в кровать летит черт, и уехала бы от нас.