Девочка, которой не было. Мистические истории - [32]

Я перебирал разные варианты, мысленно играя с ними, как с ледяными кристаллами. Столкнуть с высоты, толкнуть под поезд, применить нож для колки льда? Посадить на горячую печку, пока она не растает? Или просто задушить, когда она спит рядом, и голова ее лежит возле моей, и ее белые волосы покрывают белую наволочку…

Я играл с этой мыслью целый год, пока окончательно не понял, что Королева не лгала: убить ее невозможно.

Что ж… выход всегда есть, можно было убить себя. Но спешить с этим мне не хотелось, и вот почему. Когда Королева объявила, что мы вновь направляемся в Россию, через какое-то время я стал чувствовать, что у меня мерзнут пальцы на руках и ногах, когда на улице холодно. Это уже кое-что. Я сравнил себя с тушей, которая начинает размораживаться. Что если я не так уж безнадежен?

Я подумывал провести расследование, докопаться до обстоятельств собственной жизни, но у меня не получится организовать это втайне от Королевы. Разве я не имею права знать, откуда взялась эта необъяснимая амнезия? Почему на периферии зрения меня сопровождает девочка, сестра она мне или, может, подруга? Может быть, это детское воспоминание и я когда-то был ребенком… Но в это не верю даже я сам, и вряд ли поверит кто-то, кто сталкивался со мной в эти годы. Люди скорее склонны видеть во мне прихоть Королевы, игрушку, манекен.

Что если я не человек? Я слышал, алхимики хвастались, что умеют создавать гомункулов. У Королевы хватило бы денег купить себе одного.

И почему меня так пугают розы?

Имя генерала Мороза не раз всплывало в наших разговорах. Она досадовала, что он остался ей что-то должен, пыталась застать его под Москвой, но не вышло, и пришлось вновь отправиться в Сибирь, пусть и летом. Думаю, их связывает не только денежный долг… но впрочем, мне что за дело.

При первой же возможности я кинулся на улицы Красноярска с фотокамерой и штативом, а потом трясущимися руками перебирал отпечатки. Девочка-фантом так же смотрела на меня с некоторых снимков, и мне показалось, что она не столько сердита, сколько на грани слез.

Я боялся за нее и потому поскорее избавился от отпечатков, отдав их за бесценок тому же книгопродавцу. Я стал страшиться фотографии и редко брался за камеру, а ведь это был мой единственный способ почувствовать себя живым!

К этому моменту я трепетал от холода почти постоянно. Я не вылезал из перчаток, иначе пальцы мгновенно становились синими. Закутывался в многослойную одежду, вечно закрывался от ветра, дрожа даже летом, – и при этом старался, чтобы Королева ничего не замечала. Откуда-то я знал, что это начало конца. Если она поймет, что я стал мерзнуть рядом с ней, она быстро от меня избавится.

Разводить огонь в камине или топить печь было нельзя, и я стал налегать на горячий чай, обжигающий кофе, а когда мне предлагали, не отказывался и от алкогольных напитков. Нет, чрезмерно я не увлекался: водка не грела, хотя, когда она продиралась по горлу и вглубь, на миг казалось, что становится теплее.

Кажется, Королева начала догадываться. Она и сама любила перчатки и меха, но только ради тех ощущений, что они дарят, когда прикасаются к коже. Или, возможно, ей хотелось сохранить в неприкосновенности холод своего тела. Ее кожа была белой, как снег, и такой чувствительной…

Наконец момент истины настал. Сегодня я должен был отправиться на каток, но я просто не мог этого сделать, так меня трясло от холода в присутствии Королевы. Разумеется, скрыть это было невозможно.

– Тебе холодно, Кай? – спросила она отстраненно.

– Да! – выкрикнул я. – Да, я замерзаю!

Губы ее улыбнулись, а глаза, как всегда, остались парой льдинок. Накидка переливалась всполохами голубого и серебристо-синего. Она шагнула ко мне.

– Хочешь, я поцелую тебя, чтобы ты вновь перестал чувствовать холод?

Я попятился.

– Я уже делала это раньше. Ты просто забыл. Ты все забываешь.

Я отступал, пока не уперся в стену. Дальше пятиться было некуда.

– Я все забываю, верно. Ты заставляешь меня забывать обо всем. Из каких я земель, кто я, как меня зовут.

– Тебя зовут Кай.

– Это ты так говоришь.

– Это правда.

Она снова стала приближаться. Я съежился, на глазах выступили слезы. Я был жалок, но ничего не мог с собой поделать.

– Не подходи, не подходи!

– Кай, ты боишься меня?

– Да, – признался я. – Да, я боюсь тебя. Мне холодно. Ты украла мою жизнь. Ты забрала мое тепло. Ты отравила мою кровь. Сейчас, когда жизнь и краски возвращаются ко мне, ты хочешь убить меня.

– Это неправда, – возразила она ровным тоном. – Позволь мне помочь тебе, Кай!

Мне под руку подвернулся держатель с магниевой фотовспышкой, и я выставил его перед собой, как меч.

– Не подходи, – предупредил я ее. – Ты ничего не понимаешь в фотографии, но я объясню: вспышка – это не только свет. Это еще и взрыв.

Королева замерла. Угол рта у нее дернулся, как будто съехала вечная маска невозмутимости.

– Я, я хочу убить тебя? – переспросила она.

– Ты, ты!

– Я спасла тебе жизнь, – проговорила она почти спокойно. – Я погрузила тебя в анабиоз. Ты жив благодаря мне. Если бы не я, ты умер бы давным-давно и никогда не дожил бы даже до юношества. С такими осколками в сердце и в глазах…