Девочка, которая спит - [37]

Проснулся, когда в палате уже было светло. Медсестра куда-то исчезла. А потом я услышал, как кто-то вошел в палату.

Я лишь чуточку приоткрыл глаза и увидел рядом с собой какого-то пожилого врача в окружении двух других, помоложе. Понятно, утренний обход. Я специально не стал показывать, что проснулся: такие никогда ничего не объясняют. Но может, он скажет что-то тем, другим?

Сработало. Врач осмотрел капельницу, проверил мой пульс, потом коротко сказал сопровождающим:

– Попытка суицида. Наглотался таблеток. Четырнадцать лет.

– Когда его привезли? – спросил кто-то.

– В половине третьего. Родители до сих пор ждут в приемном покое.

Шаги и голоса стали удаляться. Ну, теперь я хотя бы знал, что со мной произошло. И это было ужасно.

Теперь я не только неуправляемый псих, маньяк-разрушитель – я еще и самоубийца. Значит, психбольница мне обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Родители, наверное, с ума сходят. Интересно, кто меня нашел в середине ночи? Ведь до того времени Иола никак не могла до нас добраться.

Вдруг страшное подозрение заставило меня похолодеть. А если это – очередная пакость Иолы? Может, она вовсе не раскаивалась, когда рассказывала о том, каким образом превратила мою жизнь в кошмар? А спокойно просчитывала, как доконать меня окончательно? Что ж, ее план сработал.

Да, но Иола четко сказала мне, что нужно выпить только две таблетки. А с двух таблеток я бы тут не оказался. Я сам виноват, так накрутил себя перед сном, что не смог уснуть, и с отчаяния сожрал еще кучу таблеток. Нет, Иола ни в чем не виновата. А вот я наверняка все испортил.

Так, допустим, меня привезли сюда в половине третьего утра. Наверняка сразу стали будить – это я в книжках читал. Правда, я этого не помню, но, пока мне не промыли желудок, уснуть точно не давали. Где в это время была Иола? Потом я все-таки уснул, и она, возможно, сумела добежать до нашего дома. Но родителей дома не было. А сестра? Она наверняка не открыла бы какой-то девчонке, которая трезвонит среди ночи. И я не узнаю, что случилось с Иолой, пока мой организм не очистится от лекарств. А это, похоже, случится очень не скоро.

Через пару часов меня перевели в обычную палату и пустили ко мне маму. Было невыносимо видеть, какая она бледная, как измучена бессонной ночью и новой бедой.

– Мама! – заговорили прежде, чем она задала вопрос. – Только не думай, что я в самом деле хотел… ну, ты понимаешь. Да я о таком даже не думал никогда! Я просто не мог уснуть и вспомнил про твое лекарство в ванной. Ну, я же не знал, что оно такое сильное.

Мать молча погладила меня по голове. Я понял, что она мне не верит. Слишком много всего произошло за последнее время.

– Мама, а больше этой ночью ничего не случилось? – спросили.

Она так и дернулась от моих слов:

– Господи, да что еще могло случиться?!

– Ну, я не знаю… Кто меня нашел?

– Я, – сказала мама и снова вздрогнула, наверное, от воспоминаний. – Мне не спалось, я сходила за таблетками и увидела, что их осталось как-то слишком мало. Пошла в твою комнату, зажгла ночник… И поняла, что с тобой что-то не так.

– Вызвала «скорую»?

– Нет, сначала мы с отцом сами пытались тебя разбудить, потом перенесли в машину и отвезли в больницу. Решили, так будет быстрее.

– А Кира – она осталась дома?

Мама глянула на меня удивленно:

– Кира? Она-то здесь при чем?

– Да ни при чем, – заверил я. – Просто спрашиваю.

– Я позвонила приятельнице, ты ее знаешь, тетя Маша из соседнего дома, – рассеянно произнесла мать. – Она прибежала и забрала Киру к себе.

Значит, дома никого не было. Может, Иола догадалась вернуться в больницу? Вот только у нее для этого уже не оставалось времени.

Глава двенадцатая Ванькина тайна

Долго держать меня в больнице не стали. Выписали через два дня, причем перед выпиской врач в моем присутствии напомнил матери, что необходимо как можно скорее показать меня хорошему психиатру. Мама тяжело вздохнула в ответ.

Дома меня сразу загнали в постель, хотя чувствовал я себя нормально. Только горло все еще саднило. Препираться я не стал, просто подумал, что так даже лучше: никто не отправит меня в больницу пока я вроде бы как на лежачем режиме.

Конечно же, отец и мать следили за мной в четыре глаза, не оставляли одного. На второй день ко мне пустили Ваньку.

Мне сразу показалось, что выглядит мой друг как-то необычно. Вроде и боевых отметин на лице не прибавилось, но что-то определенно изменилось. Подумалось: просто не рад меня видеть…

– Ну, как ты, друг? – спросил Иван, усаживаясь чинно на стул рядом с моей кроватью.

Я пожал плечами:

– Да нормально.

– Мои родаки говорят, ты траванулся?

– Нет! – замотал я головой. – Не травился. Просто случайно выпил не те таблетки.

– Да не дергайся, большое дело, – снисходительно отмахнулся Разин. – Я тоже в начальной школе хотел травиться, так достали. Выпил все таблетки, которые в доме нашел. Только не взяло меня. Проспал сутки и проснулся как огурчик, предки даже ничего не поняли.

– Да не хотел я травиться, ну честно! – тоскливо повторил я.

В этот момент в комнату заглянула мама и зачем-то позвала Ваню в гостиную. Вернулся он почти тут же, с довольным видом.