Девочка из Пентагона - [2]

Кабинет моего первого «Б» находился на втором этаже, в самом углу. В дверях его стояла пожилая женщина с умным, морщинистым лицом, как у черепахи.

— Заходите и садитесь, где нравится, — сказала она. — Цветы кладите на стол.

Мы зашли, дружно положили букеты на стол, и небольшая стайка детей Пентагона устремилась в угол кабинета, поскорее занять свободные места. Тут же на всякий случай достали из портфелей все имеющиеся в наличии тетрадки, книжки, ручки. Что делать дальше, мы не знали.

С любопытством огляделись. Хотя, честно говоря, ничего особенного здесь не оказалось. В книжках с картинками классы выглядели как-то интереснее. Пара скучных шкафов в углу с книгами, коробками и ещё чем-то. Несколько портретов людей с умными лицами. Кто все они такие, я понятия не имела. Но вот что действительно потрясло моё воображение — так это доска. Такая нереально большая, нереально черная! «Интересно, — подумала я, — её ваксой начищали или как? И какими гвоздями её приколачивали?» Нет, правда! Как такая громадина держится?

Когда все более или менее угомонились, пожилая женщина с умным, морщинистым лицом, как у черепахи, сказала:

— Пока сидите так, потом я вас пересажу. Дети! Меня зовут Людмила Михайловна, я ваша учительница.

Мы дружно закивали: учительница так учительница.

— Я буду учить вас читать, писать и считать.

Мы опять закивали: собственно говоря, именно за этим мы сюда и пришли.

— У нас будет много общественной работы. Мы сформируем отряды. И во втором полугодии, если вы будете этого достойны, то станете октябрятами, а в третьем классе — пионерами, а потом и комсомольцами! Дети, вы знаете, кто такие комсомольцы?

— Знаем, — не слишком уверенно ответили мы.

Людмила Михайловна нам всем широко улыбнулась и продолжила. Правда, я её уже не слушала. Я смотрела в окно. А в окне была веточка дерева, сплошь покрытая зелеными листочками, по ней прыгали птички, что-то щебетали.

— Девочка, ты меня не слушаешь!

Я очнулась.

— Девочка, как тебя зовут? — Людмила Михайловна склонилась ко мне.

— Жека, — ответила я и тут же поправила: — Женя Левадная.

— Женечка, почему ты меня не слушаешь?

Я насупилась: терпеть не могу, когда меня зовут Женечкой!

— Я в окно смотрела.

— Не хорошо! Ты должна слушать то, что я говорю, и только тогда ты станешь коммунисткой, достойной продолжательницей дела Ленина. Ты ведь знаешь, кто такой Ленин?

— Нет, — честно призналась я.

Людмила Михайловна сердито поджала губы.

— Дети, а вы знаете, кто такой Ленин?

Никто не знал. Только один мальчик — бойкий, вихрастый — крикнул с места:

— Это памятник!

— Если хочешь что-то сказать, мальчик, то сперва подними руку.

Мальчик стушевался, но руку поднял.

— Как тебя зовут? — спросила Людмила Михайловна.

— Коля Щёлкин.

— Хорошо, Коля! — Морщинистое лицо расплылось в черепашьей улыбке. — Расскажи, что ты знаешь о Ленине.

— Это памятник, — повторил мальчик. — А ещё так называется улица, на которой я живу.

Мы все с уважением посмотрели на Колю: какой умный! «И красивый», — шепнула мне Машка.

— Дети! Вы живете в удивительной Стране Советов! Это самая удивительная страна в мире! — торжественно сказала Людмила Михайловна.

Сразу стало скучно. Впрочем, недолго. Прозвенел звонок, и тут-то я узнала, что самое лучшее в школе — это перемены!

А когда уроки закончились, тётя Зина отвела нас домой.

* * *

На своей площадке седьмого этажа я вдруг увидела Лёньку. Он стоял, переминаюсь с ноги на ногу, и поглядывал на лестницу, ведущую на чердак. Школьную форму уже успел изрядно измять, вывозить рукав мелом, а из кармана свешивался уголочек пионерского галстука.

— Привет, — сказал он, увидев меня.

Внимание Лёньки мне польстило. Так что я набралась смелости и пискнула в ответ:

— Привет.

— В школу пошла?

— А то! — Я гордо подбоченилась.

— Ну, давай, давай! Успехов тебе.

— Спасибо.

С Лёнькой я никогда раньше не говорила. Он находился на высоте для меня недосягаемой: восьмиклассник, хулиган. В доме на него косились, его выходкам старались улыбаться, а выходок у него было много. Например, в прошлом году он к ужасу своей матери и директрисы обрезал штаны чуть ниже колен. А ещё он категорически отказывался стричься! Ходил с пышной кудрявой шевелюрой, которой ужасно гордился, потому что «как у Макаревича».

— Чего проходили сегодня? — продолжил разговор Лёнька.

— Ленина.

— И как? — Лёнька усмехнулся. — Знаешь, кто такой Ленин?

— Знаю. Он вождь рабочих и памятник.

Лёнька рассмеялся.

— Ладно, Жека, иди. Я тут Ирку жду.

И я поплелась домой — до прихода родителей мне предстояло сидеть одной.

* * *

Родители пришли после работы, как обычно, уставшие. Мать покидала сумки на стол, забрякала посудой. Отец залез в тапки, спрятался за газетой. Заработал черно-белый телевизор в пошарпаной деревянной коробке.

— Мама! Папа! А вы знаете, кто такой Ленин? — решила похвастаться я приобретенными знаниями.

— Не лезь к отцу! — буркнула мать.

— Когда мы, наконец, купим цветной телевизор? — вставил отец.

— А учительница на черепаху похожа.

— Женя, ты не съела котлеты. Опять не обедала? — И мать снова отвернулась к плите.

Я вздохнула. Эх, родители, родители!

* * *

Первый месяц пролетел незаметно.