Девочка из Морбакки: Записки ребенка. Дневник Сельмы Оттилии Ловисы Лагерлёф - [12]
У гордшёской детворы кругом столько интересного, они даже не успевают все увидеть, ведь Гордшё настоящее большое хозяйство с кузницей для пруткового железа, с мельницей, кирпичным заводиком и лесопильней. В Морбакке ничего такого нет. Только малюсенькая кузница, где Пер из Берлина чинит сани да тележные колеса, и старая ручная мельничка, которая стоит в клети, на ней мелют соль во время осеннего забоя. Когда папенька строил скотный двор, глину брали из пруда и формовали кирпичи, но теперь этого уже не делают; конечно, возле скотного двора Ларе из Лондона и Магнус из Вены обычно пилят дрова, но смотреть на них совершенно неинтересно.
В Гордшё все дороги возле мастерских засыпаны черной угольной крошкой. Мы считаем, что выглядит это превосходно и сами дороги ровнее и ходить по ним легче, чем по таким, что засыпаны обычным щебнем.
Когда идем к мастерским, мы первым делом останавливаемся и глядим в мельничную запруду. Среди высоких деревьев она кажется до ужаса угрюмой, вода блестящая, темно-бурая, и когда-то там утопился один из мельничных работников, потому что мельник не хотел отдать за него свою дочку. Нам так странно стоять на том же месте, где произошло самоубийство. В морбаккском утином пруду никто никогда и не думал топиться, вдобавок мы считаем, он недостаточно глубок, так что смысла нет пытаться.
На саму мельницу мы обычно не заходим, ведь там в воздухе полным-полно мучной пыли. Куда лучше наведаться в кузницу.
Кузница большущая, черная, свет проникает внутрь только сквозь полукруглый проем перед горном. Окон в кузнице нет, как нет деревянного пола и потолка — поднимешь глаза и видишь черепицу. Иные черепичины разбиты, иные вовсе отсутствуют, ветром их сдуло, что очень даже хорошо, иначе и не разглядишь впотьмах, куда ставишь ногу.
Мы давно знаем, что посредине кузницы расположена большая четырехугольная яма, полная угля и воды, и угодить в нее — неприятность хуже некуда, особенно если ты в воскресном платье. В кузнице надобно беречься, ходить тихонько и осторожно. Можно ведь ненароком и на железный пруток наступить, который лежит себе на полу и с виду такой же, как все остальные прутки, только свежеоткованный и раскаленный — мигом спалишь всю подошву на ботинке.
В старинной гордшёской кузнице донельзя торжественно. Прямо как в церкви перед началом службы. Старик Шернберг и второй кузнец сидят на деревянной лавочке о бок проема, оба в длинных рубахах, в деревянных башмаках и в очках. Мы питаем трепетное почтение к старику Шернбергу, а заодно и к второму кузнецу — выглядят-то оба так серьезно и сурово. Мы даже говорить опасаемся, вдруг помешаем, и они выставят нас за порог.
То Шернберг, то второй кузнец встает, подходит к горну, сует в жерло лом, что-то там гнёт и ворочает, что-то вязкое и тяжелое. Тогда из горна летят искры, и кузнец отбегает назад. А случается, на ноги ему падают уголья, так что приходится скидывать деревянные башмаки.
Тем временем появляется парнишка-подмастерье с тачкой, зачерпывает из опасной ямы мокрый уголь, а затем лопатой бросает его в горн. После этого долго-долго ничего не происходит, от усталости нам уже невмоготу стоять и ждать, но все равно у нас и в мыслях нет уйти.
И вот наконец оба кузнеца встают, каждый берет свой лом и начинает шуровать в горне. Они что-то гнут, ворочают, тянут, оба в поту, а вскоре наружу выкатывается что-то красное, сыплющее искрами, светящееся, мягкое, как тесто, однако не текучее. Кузнецы захватывают эту штуковину клещами, поднимают, вытаскивают из горна, относят на наковальню.
Ну вот, самое худшее вроде как позади, теперь старик Шернберг выглядит по-настоящему довольным. Подручный тянет за свисающий канат, и сию же минуту большой кузнечный молот приходит в движение, начинает опускаться. Молот падает на красный «выплавок», лежащий на наковальне, выбивает искры — более прекрасного и величественного зрелища я не знаю. Молот падает снова и снова, грохот, искры, водяное колесо снаружи вращается в венце из пены, искры летят по всей кузнице. Красотища.
Сходить на кирпичный заводик тоже занятно, потому что там нам дарят глиняные свистульки, а не то дают комья глины, из которых мы лепим миски и тарелки. Не менее занятно и на лесопильне, только расположена она очень далеко, и обычно я туда идти не отваживаюсь.
Нам, детям, ничуть не обидно, что гордшёский дом выкрашен в белый цвет, что он двухэтажный и крыт шифером или что там есть озеро, и камыши, и лодки-плоскодонки, и мост, и удочки, и мельничная запруда, и кузница, и кирпичный заводик, и лесопильня, и многое-многое другое, чего нет в Морбакке. Нет, нам совсем не обидно, ведь пока в Гордшё живет маменькин брат, дядя Калле, мы ездим туда чуть не каждое воскресенье и как бы приобщаемся ко всему, что там есть.
Но когда вырасту большая, я очень не прочь жить в доме, покрашенном в белый цвет, двухэтажном, с шиферной крышей и большим салоном, где можно играть и танцевать, когда устраивают праздники.
Херрестад
Нам очень нравится ездить в Херрестад, навещать дядю Нурена и тетю Эмилию, и Адольфа, и Хедвиг, и Арвида, и Эрику, и Эмилию. Мы, морбаккские, с Нуренами в родстве не состоим, но они в двоюродном родстве с кузенами из Гордшё, а стало быть, вроде как и с нами тоже.
Задуманная как учебник шведской географии, эта книга вот уже более века находит новых читателей по всему миру среди детей и взрослых. В России давно завоевал популярность сокращенный пересказ волшебной истории о мальчике, отправившемся с гусиной стаей в Лапландию.Полная верcия «Удивительного путешествия Нильса Хольгерссона…» — это новое знакомство с любимыми героями, народные предания и занимательная география.
В саге о пяти поколениях семьи Левеншельдов параллельно развиваются три истории, охватывающие события с 1730 по 1860 год. Представителей этого рода связывает тема преступления и наказания, тайные предсказания и довлеющие над членами семьи проклятия. И противостоять этому может лишь любовь и добрая воля человека, способные победить лицемерие, корысть и зло.Действие первого романа трилогии «Перстень Лёвеншёльдов» происходит в поместье Хедебю, которое старый генерал Лёвеншёльд получает в награду от короля Карла XII за верную службу на войне.
Прочитав сказку, вы узнаете удивительную историю заколдованного мальчика, научитесь понимать язык зверей и птиц, побываете в волшебном путешествии, в котором произошло столько увлекательных приключений!
Несколько поколений семьи Лагерлёф владели Морбаккой, здесь девочка Сельма родилась, пережила тяжелую болезнь, заново научилась ходить. Здесь она слушала бесконечные рассказы бабушки, встречалась с разными, порой замечательными, людьми, наблюдала, как отец и мать строят жизнь свою, усадьбы и ее обитателей, здесь начался христианский путь Лагерлёф. Сельма стала писательницей и всегда была благодарна за это Морбакке. Самая прославленная книга Лагерлёф — “Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции” — во многом выросла из детских воспоминаний и переживаний Сельмы.
Книга шведской писательницы с иллюстрациями шведского художника – редкая удача, ведь на её страницах перед нами возникает в деталях настоящая Швеция, какой её увидел заколдованный мальчишка Нильс со спины своего друга-гуся Мартина. Только истинный швед мог почувствовать язык и настроение своей знаменитой соотечественницы, лауреата Нобелевской премии Сельмы Лагерлёф и передать это в рисунках. Иллюстратор этой книги Ларс Клинтинг (1948–2006) – не только художник, но и автор детских книг. Для среднего школьного возраста.
Сельма Лагерлёф – крупнейшая писательница Швеции, первая женщина, удостоенная Нобелевской премии по литературе. Автор знаменитой на весь мир и любимой миллионами читателей книги «Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями».«Сказание о Йосте Берлинге» – первый роман и самое масштабное произведение Лагерлёф. История жизни разжалованного за пьянство пастора, романтика и сердцееда.Книга, заложившая основы магического реализма. Одноименный фильм по мотивам этого романа положил начало актерской карьере блистательной Греты Гарбо.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джоан Дидион (р. 1934) — писательница, журналистка, сценарист, автор пяти романов и восьми книг документальной прозы, среди которых знаменитые сборники очерков «Крадясь к Вифлеему» (1968) и «Белый альбом» (1979). Среди фильмов по сценариям Дидион — «Паника в Нидл-парке» (1971), призер Каннского кинофестиваля.Последние книги писательницы стали осмыслением утраты самых близких людей. «Год магического мышления» (2005), получивший Национальную книжную премию США, рассказывает о смерти мужа Дидион — писателя Джона Грегори Данна, с которым ее связывали и тесные творческие отношения.
Дирижер Рудольф Баршай принадлежал к плеяде великих музыкантов ХХ века. Созданный им в конце пятидесятых Московский камерный оркестр покорил публику во всем мире. Постоянными партнерами оркестра были Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Эмиль Гилельс. На пике карьеры в 1977 году Баршай уехал на Запад, чтобы играть сочинения, которые были запрещены в СССР. Он руководил оркестрами в Израиле и Великобритании, Канаде и Франции, Швейцарии и Японии. На склоне лет, в Швейцарии, перед камерой кинорежиссера Олега Дормана Баршай вспоминает о своем скитальческом детстве, о юности в годы войны, о любви и потерях, о своих легендарных учителях, друзьях, коллегах — Д. Шостаковиче, И. Менухине, М. Ростроповиче, И. Стравинском, — о трудностях эмиграции и счастливых десятилетиях свободного творчества.Книга создана по документальному фильму «Нота», снятому в 2010 году Олегом Дорманом, автором «Подстрочника», и представляет собой исповедальный монолог маэстро за месяц до его кончины.
Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek.Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей.
«Идет счастливой памяти настройка», — сказала поэт Лариса Миллер о представленных в этой книге автобиографических рассказах: нищее и счастливое детство в послевоенной Москве, отец, ушедший на фронт добровольцем и приговоренный к расстрелу за «отлучку», первая любовь, «романы» с английским и с легендарной алексеевской гимнастикой, «приключения» с КГБ СССР, и, конечно, главное в судьбе автора — путь в поэзию. Проза поэта — особое литературное явление: возможность воспринять давние события «в реальном времени» всегда сочетается с вневременной «вертикалью».