Девочка из книги отзывов - [37]

Не правда ли, картина не слишком оптимистическая? К счастью, всего лишь воображаемая. Но важна тенденция. Тем более известно, что человеческий организм имеет предел насыщения зрительной и всякой иной информацией, что от избытка информации мы начинаем походить на некий перенасыщенный раствор, что после перехода «информационного барьера» (назовем это так) все, что мы видим и что слышим, не перерабатывается в нашем мозгу в устойчивые системы, а говоря проще, ничего не дает ни уму ни сердцу. Более того, у сердца и ума отнимает!

Известно, что технический прогресс телевидения (и это вполне естественно) обгоняет его, если можно так выразиться, духовный рост. Поэтому в сфере, скажем, зрелищного искусства в телевизионный эфир идет все, что можно инсценировать и сыграть.

Но среди этого множества возникает и Собственно телевизионное искусство, которое иногда дарит нам настоящие открытия, рождает произведения, делающие честь всему нашему искусству, оказывающие влияние и на прародителя всех зрелищных искусств — театр, и на кинематограф, и даже на письменную литературу. Вспоминаю телевизионный спектакль «Кюхля»; передачу «Тагильская находка» Ираклия Андроникова; фильм «Год 1946-й» из «Летописи полувека», созданной к пятидесятилетию Октября; «Непобежденный узник» — спектакль о Чернышевском, поставленный на Ленинградской студии телевидения; «Старосветские помещики» в исполнении Ильинского; телевизионный балет «Ромео и Джульетта» на музыку Чайковского с участием Бессмертновой и Лавровского; социальный детектив «Гибель 31-го отдела»; и немало других.

Однако кто может поручиться, что в гигантском потоке, который обрушивает на нас телеэкран, вы не пропустили эти произведения!

Речь идет об избирательности в отношении к телевизору и… об уважении к нему. Кандидат физико-математических наук Дмитрий Шпаро в письме в редакцию «Комсомольской правды» пишет: «Смотря телевизор за ужином, после ужина, перед сном, весь вечер, подряд все, не отрываясь, ты так же далек от искусства, как от Юпитера. Ты просто ешь, ты просто перевариваешь нечто. Беги, дорогой друг, на улицу, беги в книги, к друзьям, в кино и театр, беги в телевизор, наконец, но беги от сытости, от потребления…»

Знаменательно в этом высказывании отсутствие снобизма по отношению к телевизионному искусству. Автор письма призывает к серьезности, к душевной отдаче себя искусству, независимо от его источника. Нельзя смотреть телевизор вообще, надо выработать свою внутреннюю целенаправленную программу, не отдаваясь на волю волн.

Телевидение предоставляет нам свободу выбора. Надо желать и уметь пользоваться этой свободой!

СПОРТ. ИСКУССТВО ИЛИ ДОПИНГ!

Возможно, некоторым читателям само сопоставление покажется странным. Искусство, где царствуют интеллект а чувства тонкие, и спорт, в котором господствует физическая сила, в лучшем случае «помноженная», как принято писать, на мастерство. А между тем в современном спорте уже давно начались процессы, которые все больше и больше сближают его с искусством. Того более — спортсмены и их наставники, которые игнорируют эти процессы и считают, что все это как бы «от лукавого», все это как бы одно «умствование», все чаще терпят поражения.

Интеллектуальность спорта, эстетика спорта — такие понятия давно уже не новость. Зависимость чисто спортивных результатов от гармонического духовного развития спортсмена все более превращается в аксиому, в исходную позицию для высших достижений.

Движение к искусству идет в спорте с двух сторон. Сама организация спортивных зрелищ все больше превращает их в своеобразный спортивный театр, театр яркий, захватывающий зрителя, имеющий свою драматургию, вызывающий ни с чем не сравнимое чувство душевного подъема, эмоционального всплеска. Вершина такого спортивного театра — современные олимпийские игры. Их ритуал эстетичен в высшем значении этого понятия. Вспомните, как это происходит: гора Олимп, священная гора древних греков, огромная линза от солнца (заметьте — от солнца, не от зажигалки!) воспламеняет факел. Прекрасные девушки в туниках гречанок, как бы сошедшие с черно-охристых древних амфор, берут этот факел и под мелодию олимпийского гимна передают его спортсменам. И начинается апофеоз Олимпийского огня. Его везут на кораблях или самолетах лишь тогда, когда других дорог нет. По суше его передают друг другу бегущие спортсмены. Так он прибывает па олимпийский стадион… Звучит олимпийская клятва — бороться честно; зажигается огромная чаша, ее колеблющееся высокое пламя будет дрожащей массой огня освещать борьбу за первенство; группы спортсменов придут в движение, их костюмы образуют цветовую и пластическую картину…

Вторая сторона — стремление к артистизму каждого отдельного спортсмена. В любом спорте есть своя непрерывная мелодия. Только спортсмен, достигший высшего мастерства, знает, что наступает мгновение, когда его тело становится послушным ему, как голос настоящему певцу. Только на этой стадии мастерства — будь то гимнастика, бег, плавание, футбол — соревнование начинает доставлять самому спортсмену наслаждение, возбуждать в нем чувство эстетического. Про такого спортсмена говорят: ему присущ артистизм, то есть, если сказать словами Толстого, «такое мастерство, что и мастерства не видать». И тогда, в этот момент, на этой стадии он начинает доставлять зрителям художественное наслаждение. И тогда, на этой стадии — я часто замечал это — люди, далекие от спорта, начинают «вдруг»