Девичья команда - [32]
— Повторяю основные правила безопасности… Помните, крупные мины разряжаем на месте, мелкие — в картонных и жестяных баночках — разряжать запрещено, их собирать и складывать в штабель. Потом будем уничтожать.
И девушки направились каждая на свою полосу. Они работали молча, не перекликаясь, кололи землю острым длинным щупом, осторожно, тихонечко разгребали ее вокруг найденной мины. Находок было много, поле попалось плотно заминированное. Егор Сергеевич ходил от девушки к девушке и, прежде чем сделать каждый шаг, прокалывал щупом то место, куда надо было поставить могу. Он водь много раз внушал им: «Закон минера — без щупа ни шагу».
— Что не ясно, не мудри, зови меня, — повторял он. И старался поспеть к каждой, когда у нее возникало затруднение.
Весь день по краю поля ходили офицеры. Держали себя так, словно попали сюда случайно. Подъехал «виллис», старшина увидел грузную фигуру комбата. Тот встал в сторонке и, едва старшина направился к нему, нетерпеливо махнул рукой: занимайся, мол, делом. Не одного Егора Сергеевича одолевала тревога.
А время шло, и росли штабеля обезвреженных мин. В перерыв девушки выходили с поля и окружали старшину. Одни без удержу болтали, другие молча сидели на траве — у каждой волнение проявлялось по-своему.
Трудным был этот первый день, но и те, что последовали за ним, были не легче.
В один из таких дней Егор Сергеевич, шагая по проходу, заметил, что Маша Меньшова стоит в нерешительности над какой-то миной. Он поспешил к ней. Маша была девушкой рассудительной, хладнокровной, и если растерялась, значит, что-то действительно неладно.
У ног Маши лежала мина в сгнившем деревянном ящичке.
— Выходи в проход шагов на пятьдесят. Быстро! — скомандовал Петров и проводил Машу глазами.
Потом поднял мину. Один бок ящичка отвалился, сгнившая фанерка распалась по слоям.
Открылась тротиловая шашка с детонатором и взрывателем. Разрядить будто легко, но Петров наметанным взглядом сразу определил, что чека, удерживающая ударник, совсем проржавела, это был уже не металл, а сгусток коричнево-рыжей грязи. Едва он взялся за конец ударника пальцами, как шероховатый, тоже изъеденный ржавчиной стерженек ожил. Чека не держала его совсем, только ослабь пальцы… Вставить новую чеку Петров не мог — отверстие было забито твердой землей. А держать ударник в пальцах до бесконечности тоже невозможно. Решение могло быть одно. Егор Сергеевич резко взмахнул правой рукой, швырнул мину вперед и быстро упал на левый бок.
Мина взорвалась в воздухе, но все-таки отлетела на достаточное расстояние, чтобы взрыв не был губительным для минера. Лишь мелкие кусочки дерева попали в Петрова, поцарапали его и порвали одежду.
Он встал, оглушенный, осмотрел себя и вышел в проход. А впереди бежала Маша Меньшова. Она слышала взрыв, видела упавшего Петрова.
— Девочки, старшина подорвался! — кричала она.
Петров догнал ее и взял за плечо:
— Ничего я не подорвался, все нормально, вот только занозы…
Он глянул на свою гимнастерку, порванную в нескольких местах, и рассмеялся:
— Вот гимнастерка пострадала. Придется тебе ее вечером заштопать. В наказание, чтобы паники в другой раз не поднимала.
ВАНЯ НОГАЕВ
Среди множества разных мин была одна особенно ненавистная саперам — немецкая шрапнельная хмина типа «5», в просторечии «эска». Еще ее называли прыгающей миной. Когда срабатывал воспламенитель, она подскакивала на метр-полтора и тут следовал взрыв. Мина имела два стакана. Один помещался в другом. Внешний стакан оставался на месте. А внутренний, скрывавший в себе три сотни круглых шрапнельных пуль, разрывался в воздухе, и пули вместе с осколками разлетались в разные стороны. Такая мина могла убить много людей.
Фашисты редко применяли сложную «эску» для сплошного минирования, чаще ставили несколько таких штук среди других, более простых мин. Минеры наталкивались на них обычно неожиданно, и это увеличивало опасность.
Была, однако, у «эски» особенность, очень важная для тех, кто встречался с этим «сюрпризом». Ее пистон-взрыватель срабатывал с отчетливо слышимым щелчком. Взрыв следовал через какую-то долю секунды, и в этой доле секунды был шанс на спасение. Так девушкам объяснял старшина Петров. Они недоверчиво пожимали плечами — что можно сделать за неуловимое мгновение? Но как раз незадолго до их первого выхода на минное поле ефрейтор Тулежбаев натолкнулся на «эску». Она сработала под его ногой, и все же ефрейтор сумел спастись. Значит, и правда за долю секунды можно многое сделать.
Егор Сергеевич привел Тулежбаева в свою команду на следующий день. Ефрейтор выглядел как обычно — подтянуто, даже щеголевато. Гимнастерка была на нем новая, и только хорошо знавшие его товарищи могли определить, что он вроде потолстел со вчерашнего утра. Под гимнастеркой у Тулежбаева были бинты. Фельдшер Аня Лучинкина аккуратно перевязала рану на его спине сразу же в поле, затем сделала укол. «Вот и все, — сказала она, — рана пустяковая, заживет. И свадьбы ждать не надо». — «А я женатый, девушка», — конфузливо улыбнулся Тулежбаев. Он остался в строю.
Теперь Тулежбаев должен был рассказать, как все произошло, девичьей команде.
