Девичья команда - [14]
— Зайду на минуту в землянку, погреюсь.
Егор Сергеевич остался один. Он внимательно смотрел вперед и вдруг заметил движение в немецкой траншее. Траншея была неглубокой, а группа фашистских солдат шла не таясь, в полный рост.
Петров схватился за пулемет, повел им вправо, влево и поймал фашистов на мушку. Длинная очередь разорвала ночную тишину. В немецкой траншее закричали, несколько фашистов бросилось бежать. Петров дал новую очередь. Его пули снова настигли вражеских солдат.
Пулеметные очереди разбудили передний край. Началась частая стрельба с обеих сторон. Из землянки выскочили наши бойцы, появился лейтенант — командир взвода.
— Ты стрелял? В кого? — торопливо спросил он Петрова и строго сказал пулеметчику: — С тобой еще будет особый разговор. Сейчас смотри за фашистами, глаз не спускай. Может, снова появятся.
— Обязательно появятся, у них тут, видно, дело есть, — отозвался Петров. — Разрешите мне еще постоять у пулемета?
Фашисты действительно пришли минут через сорок, когда стрельба на переднем крае поутихла. Двигались они осторожно, низко пригибались ко дну окопа, но Петров все же их заметил и накрыл новой очередью.
— Тебе, старшина, пулеметчиком служить, а не сапером, — сказал тогда лейтенант. — Подтверждение на убитых фашистов получишь, пиши на свой личный счет.
— Я из пулемета стрелял не раз, — откликнулся Егор Сергеевич. — На действительной. Ну а с тех пор сколько прошло? Всего и погулял полгода. Только успел жениться…
Боевой азарт, радость успеха еще владели им, но перед глазами вдруг возникло лицо Люды, жены, и тоска резанула сердце. Два года Людмила ждала его, а сколько пробыли вместе? Люди говорят про медовый месяц, а у них и полного месяца не вышло, оборвала война…
Впрочем, рассказывать все это девушкам было трудно, слишком много тут было личного, касавшегося, как он считал, лишь его одного.
О боях, в которых пришлось участвовать, он говорил скупо, может быть, и потому, что на словах все получалось не так. Слова передавали события, внешний их ход, а главное заключалось в том, что было испытано и перечувствовано.
Но девушки, должно быть, как-то понимали это. Они слушали, притихшие, по лицам пробегали тени волнения. Каждая прикидывала, выдержала бы она, как повела бы себя во время таких испытаний?
Отдых прерывался командой: «Приступить к занятиям!»
Все двигалось установленным порядком, а мысли о будущем, о боях не покидали, хотя ясно представить себе будущие бои девушки все же не могли. Больше всего боялись, как бы не струсить, не оплошать.
Программа занятий в девичьей команде была очень сжатая — часов мало и все в них надо вместить: уставы, строевую, освоение саперной специальности и работу с собаками. В программе был даже особо записан этот предмет — кинология. Кинология — наука о собаках. За короткие часы какую уж науку можно преподать? Так, самые общие сведения. Но, когда занимались этим предметом, Петров сумел оценить предусмотрительность командира батальона, позаботившегося о том, чтобы в команду попали девушки, раньше работавшие с собаками. Благодаря им обучение всей команды шло лучше и быстрее. У Егора Сергеевича были отличные помощницы.
Петров напоминал девушкам:
— Ваша собака должна хорошо работать, без срывов. Запомните: мало того что она будет точно, без запинки выполнять ваши приказы. Важно, чтобы она не выполняла то, чему вы ее научите, без вашего приказа, по собственной прихоти. Иначе может получиться не польза, а вред.
Старшина молчал с минуту, подыскивая подходящий пример.
— У нас в батальоне был такой хитрюга пес Рыжий. Дрянной пес, правду сказать. Хорошая собака ничего не станет есть без разрешения хозяина. Можешь ей кусок мяса положить поднос, но скажешь «нельзя», она не возьмет. Можешь уйти. Все равно будет сидеть над этим куском мяса. Слюной изойдет, а не тронет.
Ну, Рыжий не таков был. Мог стащить все, что плохо лежит: ломоть хлеба унести у солдата, тем более сахарок. Это, понятное дело, дрессировщик виноват.
Учили Рыжего связной службе, пакеты носить. Ну, прибежит собака на пост, принесет пакет, ей поощрение дают — сухарь, кусочек сушеного мяса.
Рыжий вначале бегал медленно, времени много терял зря. Потом пришла голодная пора, блокада. Кормили собак плохо, они совсем отощали. И Рыжий стал бегать, когда его и не посылают. Прибежит в роту, там думают, какое-то распоряжение прислали с собакой, а у Рыжего ничего нет. Просто тычется мордой в руки солдат, требует угощения.
Что ж вы думаете, несколько раз он своими самовольными приходами настоящую тревогу поднимал. Прибежит без донесения, а в роте думают, у него пакет по дороге отняли, может, в руки врага попал. Пришлось Рыжего из части списать. И ведь не глупый был. Пропал из-за плохого воспитания.
— Ваша правда, товарищ старшина, — тут же вмешивалась в разговор Лиза Самойлович. — Я про одну караульную собаку знаю. С ней целая история вышла. Сколько народу перепугала — ужас! Можно рассказать?
— Что ж, говорите, — согласился Петров, — только покороче.
Но Лизе хотелось передать все подробности.
— Так вот, понимаете, собака эта, Найда, была у одного нашего мальчика, у Саши Фролова. Большая черная овчарка. Постороннему человеку к ней и подойти страшно.
О девушках-минерах, об их команде, имевшей кроме обычного снаряжения и оружия еще и «живой инвентарь» — собак, рассказывает эта книга. Это живые рассказы о жизни на войне, где все шло рядом — труд и подвиг, самопожертвование и любовь.
Имя Васи Алексеева знакомо миллионам людей. Васю вспоминают на пионерских сборах, на комсомольских собраниях и на школьных уроках. И все-таки знают о нем мало, лишь самое общее — путиловский рабочий, революционер, один из основателей комсомола… Но какой это был человек, как работал и боролся, как прожил свою короткую жизнь? Нет многие воспоминания о Васе Алексееве были изданы преимущественно лет тридцать-сорок назад, они давно стали библиографической редкостью, доступной лишь исследователю. Да и они не полны.
В «Справочной книге по собаководству» даны основные сведения о породах служебных, охотничьих и комнатных собак, их содержании, уходе, кормлении, разведении и выращивании молодняка собак; изложены принципы общей дрессировки и основы техники специальной дрессировки собак служебных (пастушьих, караульных, патрульных, сторожевых, розыскных, упряжных, связных, защитно-караульных) и охотничьих (борзых, лаек, гончих, легавых и норных), а также дано описание некоторых болезней собак. Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся собаководством.Источник: http://kinlib.ru/books/item/f00/s00/z0000009/index.shtml.
Сборник включает в себя книгу П. А. Заводчикова и С. С. Самойлова «Девичья команда». Это — невыдуманные рассказы о молодых ленинградках, которые, пережив самую страшную первую блокадную зиму, ушли на фронт и вместе со своими питомцами — «живой чудо-техникой» принимали участие в операциях по прорыву блокады Ленинграда и освобождению нашей земли от фашистских захватчиков. А также научно-популярное издание исследовательской работы «Система военного собаководства в Великой Отечественной войне в 1941–1945 гг.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.