Дэви. Зеркало для наблюдателей. На запад от Солнца - [21]

Шрифт
Интервал

— Ну и как, наловили чего-нибудь — вы оба?

— Нет, Миранда, — сказал Дион. — Только привязал леску и пошел назад, спать. Мистер Вилбрэм смотрел на меня, и это мешало. Ненавижу, когда осел смотрит мне через плечо.

Я тут же разболтал насчет множественности времен в рассказе.

— Прямое повествование — это главное, — сказал Дион.

— Рассказ о нашем плавании, — заметила Ники, — явно самый лучший, потому что я уже попала в него. А в основной линии меня не будет до тех пор, пока он не доберется до своего восемнадцатилетия.

Дион задумчиво и рассеянно пробурчал что-то. Ему сорок три; наша проверенная дружба может стать мостиком через пропасть, разделяющую наше полностью различное происхождение и воспитание. Но насчет пропасти в возрасте не уверен — откуда мне знать, как выглядит мир для человека, прожившего на пятнадцать лет дольше, чем я? Смуглость его кожи в Нуине была знаком отличия. Морган I, Морган Великий, заваривший огромный котел истории двести лет назад, по слухам, был смуглым, как орех. У Ники желто-коричневая кожа с розовым румянцем. Мне ни разу не довелось увидеть в Нуине аристократа, столь светлого, как я, хотя некоторые приближаются к этому — Принцесса Ханниса, например, была вызывающе огненно-рыжей. Если бы я немного лучше понял древние книги — или хотя бы чуть больше этих книг пережило святые сожжения, — думаю, я смог бы найти в современных людях признаки различных рас Былых Времен. Впрочем, пустое занятие, по-моему…

— Вы оба пошли по неверному пути, — сказал я, — потому что все виды времени важны. Проблема в том, как переходить от одного к другому без потери совершенства, которое моя жена считает столь типичным для меня.

Тут в каюту зашла кошка капитана Барра, Мама Хамфри, с задранным хвостом, беременная, ищущая место, где можно выспаться; она запрыгнула на нашу койку, зная: тут ей будет хорошо.

— Взять историческое время, например. Вы должны признать, что это — самая скромная вещь, которую следует сделать для истории.

— Полагаю, — сказал Дион, — что эти сведения было бы полезно запихнуть в учебники. В последнее время мы были сыты ими больше чем по горло.

Ники вдруг расчувствовалась, целуя черно-белую голову Мамы Хамфри и бормоча что-то, чего Дион не уловил, относительно двух девочек в одинаковом положении. Так получилось, что мы не сказали Диону о беременности сестры, оставив новость на более удобное время.

— И все-таки, — сказал я. — Наше плавание — тоже история.

— А туман все еще густой, — заметила Ники. — Ой, когда я забирала еду, Джим Лоумэн сказал мне, что видел на рассвете, как мимо корабля пролетел щегол. Они ведь — перелетные птицы?

— Некоторые, — я вспомнил Мога. — Большая часть остается на зиму, но в любом случае, для перелета сентябрь — слишком рано.

— Когда туман рассеется, — сказала Ники, — и солнце обнаружит нас, пусть рядом окажется остров, на котором не будет никого, кроме птиц и безобидных пушистых зверюшек. Пусть будут щеглы, которых никто не захочет убивать, и они будут садиться и взлетать, садиться и взлетать… Кстати, чем не ритм жизни? Падение, легкость и парение? Нет, не говорите ни слова о моей фантазии, если она вам не нравится.

— Это может оказаться материк, — сказал Дион, — где живет народ, не слишком приветливый к чужакам.

— Вот чертов принц! — вздохнула Ники. — Я выпустила мыслишку, чересчур большую для моей головы, и вдруг — бац! — вылетает стрела его здравого смысла, и моя птичка, мой честолюбивый цыпленок, тут же падает на лету.

— Ну что ты… Этот щегол мне тоже нравится, Миранда, но я на тысячу лет старше тебя. Я ведь был подобием правителя, а это означает борьбу с недальновидностью, и через некоторое время начинает болеть сердце, ты и сама знаешь. Ничего странного, что мой дядя сошел с ума. Добрый и слабый человек, он, я думаю, просто спрятался в укрытие, в скорлупку, выстроенную для него собственным разумом. Что мы видели? Жирную колоду на полу, пускающую слюни и мастурбирующую с куклами, — вот какой была его скорлупа. Думаю, что через некоторое время добрый и слабый человек внутри умер, а оболочка осталась жить.

Эту колоду, кстати, пришлось кастрировать, и только тогда Церковь разрешила ей втайне продолжить существование и согласилась на учтивую выдумку о «слабом здоровье». Только так можно было уберечь президентскую семью от угрозы бесчестья: производить умственных мутов — это вполне могло бы вызвать опасные общественные волнения. Священник, кастрировавший правителя, сказал Диону, что после первого шока Морган III, казалось, на миг вновь обрел былую ясность сознания и четко произнес: «Счастлив мужчина, который может больше не производить правителей!»

— Укрытие, — спросила Ники, — от недальновидностей, которые он сам боялся совершить?

— Нечто в этом роде. Что же до меня, то, думаю, я на долгие века стану чем-то вроде пугала для нуинских детишек, как Христиане Былых Времен использовали кости императора Юлиана, ошибочно названного Отступником.

— Напиши историю Нуина сам, — сказала Ники. — Это можно сделать и за его границами. Да и как иначе? Не под сенью же Церкви писать.

— Да, — сказал Дион, подумав, — да, я мог бы заняться этим…


Еще от автора Эдгар Пэнгборн
Яйцо Ангела

Angel's Egg. 1951. «Good Neighbors and Other Strangers» (1972)


Дэйви

Впервые наш читатель может познакомиться с известным романом американского писателя Э. Пенгборна «Дэйви».


Зеркало для наблюдателей

Edgar Pangborn. A Mirror for Observers. 1954.Эдгар Пенгборн (1909–1976) дебютировал в фантастике поздно, в 1951 г., и написал в этом жанре очень немного — однако навсегда остался в истории американской и мировой научной фантастики как один из ярчайших и оригинальнейших ее представителей. Достаточно сказать, что самое известное из произведений Пенгборна, роман «Зеркало для наблюдателей», был удостоен Международной премии по фантастике — «в компании» с «Городом» Саймака и «Властелином Колец» Толкина. Почему? Прочитайте — и узнаете сами!


Дэви

Edgar Pangborn. Davy. 1964.Один из лучших романов из творческого наследия Эдгара Пенгборна.


На запад от солнца

Edgar Pangborn. West of the Sun. 1953.Первый НФ-роман Пенгборна, «К западу от Солнца», описывает приключения шести землян, потерпевших кораблекрушение на планете Люцифер и основавших там утопическую колонию с помощью двух местных обитателей. Когда, в конце концов, прибывает спасательный корабль, герои решают остаться в в построенной ими общине. Завершает книгу характерный для творчества Пенгборна психологический финал.


Рекомендуем почитать
Размах и энергия Перри Экса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Летописная завеса над князем Владимиром

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эскадрон несуществующих гусар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Достойное градоописание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жалкие бессмертные дождевые черви

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фиалка со старой горы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дело совести

1959 — премия Хьюго в номинации «Лучший роман» («Дело совести», англ. A Case of Conscience).Джеймс Блиш (1921–1975) — классик «золотого века» американской фантастики, оказавший огромное влияние на развитие жанра и навсегда оставшийся одной из ярчайших фигур этого жанра.В данную книгу вошло «лучшее из лучшего» в творческом наследии Блиша: удостоенный премии «Хьюго-59» роман «Дело совести» — одна из первых научно-фантастических книг, исследующих религиозные проблемы, — «пантропический» цикл «Сеятели для звезд», из которого российскому читателю знакома лишь повесть «Поверхностное натяжение», а также романы «Козырной валет» и «Черная Пасха».


Ксипехузы

Вторжение внеземной жизни и ее столкновение с первобытным племенем впечатляюще описано в повести «Ксипехузы».Древние земляне становятся свидетелями и жертвами вторжения неких кристаллических структур, пытающихся завоевать нашу планету. Будущему предводителю могущественного союза земных племен удается высмотреть «ахиллесову пяту» пришельцев: они – не бессмертны! И землянам, пусть с немалым уроном для себя, удается-таки отстоять родную планету…


Львы Эльдорадо

Это - красивая и БЕСКОНЕЧНО ДОБРАЯ фантастика. Фантастика, по чистоте и искренности своей способная сравниться, пожалуй, для российского читателя лишь с ранними произведениями братьев Стругацких и Кира Булычева.Это - романы, в которых невероятные и увлекательные космические приключения становятся обрамлением для серьезной гуманистической мысли. Человек в космосе способен творить чудеса мужества и героизма - однако, по Карсаку, человеком он остается лишь в той мере, в какой способен не только бороться и побеждать, но - доверять и любить…


Нечто

Один из вариантов перевода произведения, по мотивам которого был снят ставший уже классическим фильм Джона Карпентера «Нечто».