Дэви - [103]

В ту первую ночь, когда вся гостиница давно храпела, Майкл не рассказал мне в ответ свою историю. Кое-что он не мог рассказать, пока не узнает меня получше, а кое-что — не нарушив своей клятвы члена Общества Еретиков. Но он мог рассказать, что такое общество существует в Нуине и начинает распространять влияние за границы Нуина. Но он мог рассказать о своем убеждении, что Церковь не будет править вечно, и возможно даже, ей осталось уже недолго — эх, оптимизм юности!.. А перед тем как уйти, он сказал, что если я хочу, он очень скоро свяжет меня с человеком, который примет меня кандидатом в члены Общества. Они называют это «испытательный срок»… В общем, заинтересован ли я в этом?..

А плавает ли рыба?! Я хотел выскочить из кровати и обнять его, но прежде чем смог исполнить намерение, он извлек из-под рубахи маленькую фляжку и передал мне.

— «Молоко девы Марии», — сказал он. — Его еще иногда называют тростниковый сок… эй, полегче, сучонок, нам должно хватить его на весь путь до Вустера. Теперь спи, Дэви, а утром отправимся в путь с нашим стадом и снова сможем поговорить. Но в следующий раз, если тебе подмигнет еретик, посмотри, нет ли поблизости священника, который может уловить взмах твоих ресниц.

— Ох!

— Нет, не бойся, они ничего не заметили. Но будь осторожен, друг. Только таким образом парни вроде тебя и меня остаются в живых.

Утром отец Мордэн все еще не мог расправиться с первородным грехом, и это, возможно, помешало его внутренностям переварить очень хороший завтрак, потому что лекция на первых двух милях пыльной дороги была прервана внезапной отрыжкой. Отец Блэнд выносил ее, сколько мог, а затем прицепился к теологическому вопросу — я уверен, что только один Бог смог бы оценить его, тем самым дав отцу Мордэну возможность справиться с отрыжкой и переключиться с первых отца и матери на менее опасную тему. Под прикрытием этого пыла и жара мы с Майклом отдалились от всех так, чтобы никто не мог нас услышать, и продолжили ночной разговор.

Казалось, сегодня он был в более созерцательном умонастроении, правда, несколько больше принимая меня за данность. Но все-таки между нами стояло еще множество невысказанных вещей, несмотря на любые соглашения и открытия неожиданной дружбы. Большую часть того утреннего разговора я помню лишь обрывочно, хотя общее ощущение от него все еще остается со мной.,

— Дэви, ты, наверное, чувствуешь, что отец Мордэн не владеет абсолютной истиной?

— Ну, ведь…

— Понимаешь, отец Блэнд честно хотел бы видеть всех спасенными в уютном раю — без боли, без греха, только вечное блаженство всю дорогу. Это может свести с ума тебя и меня, но он действительно верит в то, что хочет этого и что все остальные хотят. Этот парень, Дэви, отказался от богатства, чтобы остаток жизни служить мелким священником. А если ты думаешь, что все его разговоры — пустая болтовня… Понимаешь, месяц назад он вместе со мной пошел в деревню, зараженную оспой, в Гемпшере. Мы сопровождали повозку с едой для тех бедняг, кто еще мог быть в живых. Извозчик не хотел ехать без священника. Никто из остальных паломников туда не пошел, и отец Мордэн решил, что его обязанность — остаться с ними. Только отец Блэнд, крепостной извозчик и я… А я был вне опасности, потому что переболел этим заболеванием в детстве и знаю, что в результате появляется невосприимчивость, во что большинство людей не верят… Но у отца Блэнда никогда не было оспы. Как, по-твоему, он обладает абсолютной истиной?

— Нет.

— Почему?

Ночью он оставил меня перебирать мои собственные мысли, прежде чем я смог заснуть, — перебирать и бороться с ними, до страдания. Но потом я заснул, глубоко и спокойно. Не то чтобы я не испытывал смущения или неуверенности — я и сегодня не свободен от них, — но то, что Майкл делал со мной в то утро, было неким видом борьбы, требующим одного: чтобы я задумался. Точно так же поступала мамочка Лора, но только по-своему. Я сказал:

— Ну, Майкл, мне кажется, абсолютной истины не существует и ее нельзя найти. Смелость и доброта еще не делает человека мудрым.

Некоторое время мы шагали в тишине, но длилось это недолго А потом Майкл взял меня за руку и сказал без улыбки:

— Теперь ты связан с тем, кто может принять тебя кандидатом в члены Общества Еретиков. Ты все еще желаешь этого?

— Ты сам? У тебя есть такая власть?

Он ухмыльнулся, как мальчишка:

— Уже шесть месяцев, но за это время я не нашел никого, кто соответствовал бы требованиям. Я не хочу вводить тебя в заблуждение. Только испытательный срок — большего я сделать не могу, но я могу гарантировать тебе гостеприимство в Олд-Сити. Там ты познакомишься с другими, кто сможет вести тебя дальше. Они дадут тебе задания, которые ты должен будешь выполнить, хотя некоторые и не поймешь сразу.

Я смог произнести лишь невразумительные выражения благодарности, от которых он отмахнулся.

Мы остановились на солнечной дороге, и я вдруг понял, что больше не могу даже слышать паломников. Это было спокойное открытое место. Загнанный в специальную трубу маленький ручеек пересекал дорогу под нами и убегал в поле. Спор Блэнда и Мордэна был меньше, чем пылью на ветру, но я спросил: