Дева озера - [23]

— Да все, что растет. Но от них могут быть неприятности, если их выпустить на только что засеянное поле. — Эдон посадил кролика в клетку и плотно закрыл дверцу. Они с Талой вышли из зверинца.

Наступила полная темнота. На небе светили лишь звезды, луна еще не взошла. Во дворе за высокими стенами зажгли факелы. Окна на втором этаже приветливо светились.

— Вы ужинали, миледи? — Эдон взял Талу за руку и повел по темной дорожке к башне.

Она в ответ покачала головой, высматривая в темноте двора свою лошадь.

— Уже поздно. Мне пора ехать.

Тала ощутила на плечах руки Эдона, подталкивающие ее к дверям.

— Я приглашаю вас к трапезе. В моей зале светло, а за столом найдется место. Побудьте, пока не взошла луна.

Со второго этажа доносились звуки флейты и негромкий смех. Принцесса не хотела признаться самой себе, что окружение Эдона манило ее не меньше, чем диковинные животные. Эрл ничего от нее не требовал, и тем легче было согласиться на приглашение.

Ей очень хотелось остаться у него. Почему-то в его обществе она чувствовала себя… более живой.

Они вошли в залу рука об руку. Придворные встретили их приветливыми улыбками. Гостье освободили почетное место возле эрла.

На сей раз Тала отведала всего — лукового супа, угрей, плавающих в густом мятном соусе с изюмом, варенного на пару фазана, рыбы с перцем и хрустящей копченой оленины, такой сочной, что таяла во рту. Были еще маслины, фаршированные крабами, и мягкий белый хлеб. И ржаной. Тале он так понравился, что она съела полкаравая, намазывая ломти маслом.

Ужин сопровождался беседой. Придворные вспоминали забавные подробности прошедшего дня. Этим вечером все выглядели более оживленными, чем в прошлый раз.

— Принцесса, не хотите ли понянчить маленького Фому? — спросила Ребекка из Хеврона, заметив взгляды, которые Тала бросала на ее грудного сынишку. Гордая молодая мать сразу увидела, что на ее ребенка смотрят с восхищением. Ребекка с улыбкой осторожно передала Тале спящего младенца, а принцесса Лима умело взяла его на руки.

— Какой он легкий! — Тала, улыбаясь, смотрела то на молодую мать, то на ребенка. — А кудри какие густые! Прелестный малыш!

— Спасибо! — Ребекка засияла от приятных слов. — У вас любящие руки, значит, скоро вы будете держать собственных сыновей, миледи. Эрл Эдон хочет их завести побольше.

— Да? — пробормотала Тала, гладя нежную щечку малыша. Эта мысль не показалась ей неприятной — Тала любила детей.

— Да, — искренне ответила Ребекка. — Я рада, что король приказал ему жениться. Иначе он никогда не обзаведется собственным домом и женой.

Тала пригладила шелковистые кудряшки кончиками пальцев. Этот кроха был такой хрупкий и… красивый…

— Я бы очень хотела иметь своих детей, но это невозможно.

Эдон наклонился к ней и заверил:

— Вы зря сомневаетесь во мне, Тала. Я плодовит, как грек.

— В вашей плодовитости никто не сомневается, сэр. Но у меня есть долг перед своим народом, и я…

— Ваш долг — стать моей женой, — перебил ее Эдон. — Времена изменились, Тала. Лимской династии нет проку от девственных принцесс. Да и от династии остался один титул, вашего королевства больше не существует. Будет лучше, если вы свяжете свою судьбу с родом Варвиков: я сумею защитить то, что принадлежит мне.

— Лучше для кого, милорд? — многозначительно спросила Тала.

— Для вашего и моего народа. Выход только один: через брачный союз мы сможем перерасти в новый, более сильный народ, а наши дети унаследуют земли, которые сейчас являются предметом спора между нами.

— В ваших словах есть здравый смысл, тем не менее традиции нарушать опасно.

— Что это за традиции? — спросил Нельс из Ательни.

Тала повернулась к священнику. Она снова обратила внимание, что тот не снимает меча даже за столом господина, которому служит.

— Во-первых, приносить первые зерна в праздник урожая, чтобы весь урожай оказался обильным. Это моя обязанность.

— Этот языческий обряд принимается церковью и ничуть не мешает замужеству, — твердо заявил молодой епископ.

— Я много раз видел христианские церемонии благословения животных и урожая, — вставил Эдон.

— Выходит, — удивилась Тала, — что между язычниками и христианами нет никакой разницы?

— Есть, и очень большая, — ответил Нельс из Ательни. — Корни язычества — в многобожии, а существует только один Господь Бог.

Тала наморщила лоб и покачала головой.

— Священники моего родича, короля Альфреда, говорят о Троице. А вы заявляете, что есть только один Бог.

— И его имя Аллах, — торжественно произнес Рашид. — Эти неверные введут вас в заблуждение, принцесса. Если вы мне позволите, то я исправлю погрешности в вашем воспитании при дворе ученого родича.

— И обеспечите принцессе место в аду, — заметил Нельс из Ательни. — Эрл Эдон, я протестую. Мы должны окрестить местных людей, а не сбивать их с толку.

Эдон рассмеялся и сделал великодушный жест рукой.

— Я привык уважать веру других, Нельс. Терпимость — это главное в моем доме. Итак, миледи, когда вы жили в Винчестере у Альфреда, то придерживались его веры?

Ребенок на руках у Талы проснулся и заволновался. Ей пришлось передать младенца матери, прежде чем ответить на вопрос.

— Отвечайте правду, — не унимался Эдон.